100 лет без любви

Пока Марина убирала со стола и перемывала посуду, Тристан рубил дрова на дворе. Периодически Марина застывала возле окна и любовалась им тайком. Еще и от этого на уборку потратила больше времени, чем планировала. Ну а потом вышла из дому, заметив, что все дрова Тристан уже сложил аккуратно в поленницу под лестницей. Захар к тому времени уже крепко спал.

– Посливать тебе? – кивнула Марина на бочку, куда Тристан сегодня натаскал воды до верху.

– Буду благодарен, – снял он полотенце с сучка и подал Марине.

Дрова колол он голый по пояс, и Марина старалась не глазеть на его торс и в особенности на тот самый мужской треугольник мышц, что уходил под завязки штанов. Но как же он красиво выглядел! Высокий, худощавый и жилистый, с широкими плечами и узкими бедрами, с гордой осанкой… Кожа его блестела от пота и хотелось прикоснуться к ней влажной и распаренной, провести по ней ладонью, ощутить ее тепло. Прижаться к ней губами, чтобы почувствовать солоноватый вкус пота. Вдохнуть его запах, пропитаться им…

– Вода холодная, – предупредила Марина, зачерпывая из бочки полную кружку.

– Выдержу, – весело взглянул на нее Тристан.

Он уже склонился, готовый к омовениям. Ну Марина и плеснула щедрую порцию прямо ему на спину. Видела, как задохнулся он в первый момент, но тут же начал активно растираться ладонями, в то время как она поливала его уже струйкой поменьше. Вылив на него несколько кружек, Марина не сдержалась и сама отерла спину Тристана и лишь потом передала ему полотенце. Но в дом не пошла. Просто не смогла – ноги приросли к земле, а глаз она не могла отвести от вытирающегося и довольного Тристана. И лишь когда он натянул на себя рубаху, Марина немного отошла от него. На улице уже царила ночь. И хоть небо прояснилось, а луна подарила земле немного ночного света, Марина надеялась, что того будет не достаточно, чтобы Тристан заметил, как полыхает ее лицо.

– Как насчет медитации? Не хочешь составить мне компанию? – забрал Тристан у Марины полотенце и повесил на сук.

С тобой, да хоть на край света! – закричало ее сердце.

– С удовольствием, – скромно отозвалась Марина.

– Здесь неподалеку есть дубовая роща. Я уже и дерево нам выбрал, и имя ему дал. Если ты, конечно, не сильно устала и не собираешься спать…

– Не устала и не собираюсь, – стряхнула с себя Марина сентиментальный налет и ответила уже довольно бодро. – И я с радостью прогуляюсь с тобой до рощи, как и помедитирую на сон грядущий.

– Тогда, пойдем, моя самая любимая ученица, – взял ее Тристан за руку и повел в лес.

При слове «любимая» сердце Марины забилось в волнении, но следующее слово сразу немного усмирило ритм. Любимая ученица – это уже много значит. Но она хочет стать для него любимой женщиной.

Глава 6

Неистовый птичий щебет разбудил Женю, когда рассвет еще только занялся. Стоило только распахнуть глаза, как сразу же внутри разлилось радостное тепло. Робкие ли солнечные лучики, что пробивались сквозь занавеску, будоражили душу или предчувствия чего-то необычного, что нес грядущий день, как бы там ни было, но встала она в отличном настроении. А омовение прохладной колодезной водой придало еще и бодрости.

Пелагеи нигде не было. Поначалу Женя решила, что спит еще та, но когда обнаружила ее кровать аккуратно заправленной, поняла, что ушла она из дома с утра пораньше. Интересно, куда? Но долго ломать голову над этим вопросом не стала – занялась завтраком, не забыв предварительно распахнуть окно в кухне, впуская утреннюю прохладу и запах приближающегося лета. Больше всех времен года она любила позднюю весну. В это время мечты особенно обострялись и пробуждались даже самые тайные надежды. Женя не знала, о чем она мечтает. Наверное, такого было не мало в ее жизни, но и это она забыла. А вот отголоски радости и предвкушения остались. Но и им она была рада.

Каша уже томилась в печи, и Женя допекала последние оладьи, когда с улицы до нее донеслись голоса. Не сразу в одном и напряженном она признала голос Пелагеи. А дядьку Семена и вовсе опознала по характерному кряканью (привычка нюхать табак заставляла его это делать), до того он отделывался «угу», да «ладно» и тоже отвечал как-то слишком сдержанно. Да и не прислушивалась она, пока одна фраза не привлекла внимания, невольно настораживая.

– Ты же понимаешь, что об этом никому?..

Говорила Пелагея. Женя как раз сняла последний оладушек и приблизилась к окну. Во дворе никого не заметила. И тут она поняла, что разговор до нее доносится через маленькое окошко в подвальной части дома. Подслушивать было стыдно, но и какая-то сила не позволила отойти от окна.

– Чего ж тут непонятного, – хмыкнул Семен. – О таком не принято рассказывать. Хоть и самому странно…

– А ты лишних вопросов не задавай! – цыкнула на него Пелагея. – И забудь, чем занимался тут сегодня ночью! Понял?

– Да, понял, понял… Не дурак, чай.

– Смотри у меня!

– Не пугай, пуганый, – в голосе Семена послышалась насмешка. – Как и не дурак. Чую, не для зверя тебе это понадобилось…

– Ступай домой, Семен, да выспись как следует…