100 лет без любви

Женя сидела на лавке и вспоминала Захара. Вот вроде и провели они с ним в том сарае не мало времени, но даже толком не говорили. Он молчал и лишь бросал на нее загадочные взгляды, а она просто дулась на него за то, что повел себя грубо, не разрешил ей поступить по-своему, применил силу, можно сказать.

Тогда она этого не поняла, а сейчас казалось, что вели они себя как давние знакомые, а не те люди, что встретились впервые, да еще и при странных обстоятельствах. Вспомнился взгляд Захара – надежда, что вспыхнула в нем, когда поинтересовалась Женя, не встречались ли они раньше. Отчего? На что он тогда надеялся? И чем дальше она размышляла, тем сильнее склонялась к мысли, что явился Захар из ее забытого прошлого.

А еще ее настораживало все сильнее поведение Пелагеи. Душа у той явно была не на месте – беспокойно металась в поисках ответов. Но на какие вопросы? Что так сильно волнует приемную мать?

Женя уже давно не подбрасывала дров в печь и не плескала на раскаленные камни воды. Баня потихоньку остывала, да и засиделась она что-то. Окатив себя с головой прохладной водой, она вышла в предбанник, вытерлась насухо и оделась во все чистое, выглаженное и жестковатое. За тем, как она одевается и насколько опрятно выглядит, Пелагея следила очень пристально. Вещи ей заказывала у портнихи сама, на рынке брать запрещала. Больше одного раза не велела надевать. И контролировала, чтобы в доме всегда имелся запас мыла и муки. Она не переставала говорить, что тело должно быть чище души, в противном случае душа пачкается сильнее обычного. И отстирать ее невозможно.

Повязав на влажные волосы платок, Женя уже собиралась покинуть баню, как дверь распахнулась, и на пороге появилась Пелагея. К тому моменту Женя уже и свечу задула, лишь по очертаниям силуэта и стати узнала мать, иначе испугалась бы нешуточно.

– Что-то ты долго. Решила проверить, не случилось ли чего, – ровным голосом проговорила Пелагея, ступая внутрь предбанника и плотно претворяя дверь.

Снова их окутала кромешная темнота, и постепенно в ней разгорались два ярких пятна в том месте, где находились глаза Пелагеи.

– Матушка?.. – невольно попятилась Женя, понимая, что должно последовать за этим.

– Не бойся. Ничего нового и больного ты не испытаешь, – раздался голос Пелагеи совсем рядом и прозвучал еще более отстраненно. – Но я должна увидеть сама…

Руки колдуньи обхватили лицо Жени. Показались они ей ледяными и очень жесткими. Как ни старалась отводить взгляда, но постепенно тот все глубже погружался в слепящие точки. А воля Пелагеи проникала в самую душу, выворачивая ту наизнанку. Голова кружилась все сильнее. Женя вцепилась в край столешницы, к которой и оказалась прижатой, чтобы не упасть. А «чтение души» все не заканчивалось. Казалось, что Пелагея вновь и вновь возвращается к чему-то в воспоминаниях Жени, словно в попытке запомнить их как следует, либо чтобы разглядеть что-то одной ей и видное.

Терпеть уже не осталось сил. Женя издалека слышала собственные же подвывания. Голова раскалывалась уже нешуточно, и появилась тошнота. Когда она уже всерьез опасалась не сдержаться, Пелагея, наконец-то, оставила ее в покое. Глаза ее сразу же потухли, но сама она не отошла от Жени.

– Почему ты меня обманула? – тихо спросила она. – Почему не рассказала, что в сарае была не одна?

Можно было раньше догадаться, что ничего скрыть от Пелагеи не получится. И как Женя об этом не подумала? Впрочем, она и подумать-то не успела – все произошло слишком быстро и само собой.

– Я не знаю…

– Кто он?

– Приезжий.

– Откуда же?

– Не знаю. Он не сказал. Но, кажется, прибыл в наше село издалека.

– Один?

– Этого я тоже не знаю.

Теперь уже Женя могла отвечать честно. Но вот беда, ни на один вопрос она и не могла ответить, потому что сама ничего не знала.

– Зачем он сюда приехал?

– Не знаю, матушка! – взмолилась Женя. – Наверное, работать. Кажется, он устроился к кузнецу в подмастерья.

– К Семену? А это уже интересно… – задумчиво пробормотала Пелагея и выпустила лицо Жени.

Когда она отошла немного, дышать стало гораздо легче.

– Иди в дом, – строго велела Пелагея.

– А вы?..

– Приду следом. Да и дождь все никак не уймется, – с досадой добавила.

Женя поняла из ее слов, что если бы не дождь, то ночь ее не остановила бы. Интересно, куда она так стремилась попасть, да еще и ночью? И почему, все-таки, так волнуется?

* * *

– Она меня совершенно не помнит, – вздохнул Захар и зачерпнул ложкой густой похлебки.

Все они сидели за небольшим столом и ужинали. Когда Захар вернулся, в доме уже царил идеальный порядок. Тристан с Мариной выскоблили его до блеска. У каждого теперь имелось по королевскому ложу. И ничего, что у Захара с Тристаном оно было из соломы, зато застеленное чистым постельным бельем, да с пуховыми подушками и одеялами поверх. Где уж эти двое раздобыли подобное богатство, Захар не стал интересоваться, но спать сегодня ночью будет гораздо удобнее, должно быть.