1 2

отыграться повстанцы, памятуя былые обиды. Напряженная тишина царила в

Елянске, воздух пах дымом, напряженное ожидание близкой беды ощущалось

почти физически. Кое-кого из уличной шушеры вздергивали на фонарях,

деревьях, без долгих разговоров. Свои же, за какие-то внутренние разборки. А

то, как же без висельников-то на бунте.

Печальное зрелище являл Елянск в это пасмурное ветреное утро. Ди

Астрани, Вальд и пастыри шли, не таясь. Они держали путь к храму повитух –

искали кастырей, для начала решили найти повитуху – Нарику Изабеллу

Кристу, которая могла помочь с установлением мира в городе. Потом нужно

отыскать кастыря весовщиков, для которого были особенные поручения. Сен-

Назарет печально качал головой, глядя на то, во что превратился их любимый

город. Город благочестия, город прекрасных храмов, город парков и тенистых

аллей…

- Если все получится, вы приезжайте к нам потом, когда мы восстановим город.

Вальд кивнул. После его выступления перед драконами, отношение к мальчику

резко изменилось – его стали считать главным из всей команды, внимательно

прислушиваясь к его мнению.

Храм повитух, вопреки опасениям, не был разрушен и не опустел. Там

кипела бурная деятельность. Возле ворот пришлось задержаться, несмотря на

то, что охрана знала кастырей в лицо, им было не велено пропускать кого бы то

ни было, если этот кто-то здоров и не нуждается в помощи сестер. Едва смогли

доказать, что дело срочное и промедление невозможно. Суровая охрана у

повитух. Отец Петр молитвенно воздел руки, когда увидал приближающуюся

повитуху. Вальд смотрел на мать Нарику во все глаза, забыв об обожженных

руках. Все виденные кастыри этого клана были возраста более, чем среднего,

все походили на добрых бабушек, которые все знают, все видели и все

понимают. А эта! Она столь разительно отличалась, что было от чего разинуть

рот. Идущая к ним женщина в серой форменной одежде была молода и

прекрасна: белоснежная кожа, большие фиалковые глаза, опушенные длинными

изогнутыми ресницами, точеный прямой носик, пухлые темно-розовые губы и

роскошная пепельная коса, спускающаяся из-под серого колпака. Запах

лекарств, окутывающий кастыря, показался слаще запаха любых цветов и, тем

более, духов. Среднего роста, стройная, отличная фигурка угадывалась,

несмотря на форменное одеяние, призванное скрывать. Если бы Вальд был

истинным астрономом, его бы эта встреча ничуть не встревожила, но кровь

пастырей, вольных выбирать себе спутниц жизни среди любых женщин, сейчас

заставляла мальчика беззастенчиво любоваться повитухой. Порывисто

поздоровалась, озабоченное лицо и возмущенно, без предисловий:

- Отец Петр! Я не могу бегать на всякие советы, когда вам этого нужно, больные

и роженицы ждать не могут. Некоторым нужна срочная помощь, моя помощь!

Понимаете?

- Матушка Нарика, я прекрасно осведомлен о вашей чрезвычайной занятости.

Но вот что вы скажете на то, что вашему любимому городу грозит опасность?

Что свободнокровые собрались править сами? Вы так заняты, что ничего не

слышали – даже никаких слухов? Рассказать вам, чем такое правление грозит

Елянску? Среди ваших больных не многовато ли раненых?

Повитуха побледнела, прижав руки, которыми только что возмущенно

жестикулировала, ко рту, пытаясь сдержать гневное восклицание:

- Проходите. Здесь говорить опасно, если все, что вы говорите, соответствует

истине.

Прошли по роскошному двору храма. Там и сям пестрели ухоженные клумбы,

благоухающие различнейшими цветами – даже сейчас, когда похолодало. В

искусственных водоемах виднелись плавники экзотических и не очень рыб;

дорожки – тщательно выметены, на оголенных деревьях – ни одной

надломленной или сухой ветки; скамьи и качели, расставлены по всему двору –

удобные, свежевыкрашенные. В общем, дворик просто зазывал присесть,

отдохнуть и развеяться, напоминая, что все в этом прекрасном Мире – суета.

Бродили выздоравливающие, некоторых на креслах-каталках возили сестры. В

самом воздухе было разлито спокойствие и тишина, слышалось пение птиц,

шум ветра в кронах деревьев и неспешные шаги.

Появление кастырей и путников, спешащих через двор, в сопровождении

матушки Кристы, выбивалось из этой картины. Повитухи, находившиеся во

дворе, недоуменно и встревожено переглянулись, но потом, решив не

беспокоить своих подопечных, справились с волнением. Пройдя через парк и

дворовые постройки, мать Криста и ее спутники оказались в личных покоях

повитух. Жилище кастыря было удобным и светлым, в нем не было никаких

излишеств, только все самое необходимое. Мать Криста пригласила своих

гостей к столу, отведать, что есть. Вальд почувствовал, что изрядно

проголодался и просительно уставился на отца Петра. Пастырь спохватился:

- Я не представил вам своих спутников. Мальчик – Торнвальд де Аастр, дитя