0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

- Ты боишься, что мой член – слишком большой и тебе будет очень больно? – предположил Николас, явно гордившийся своим причинным местом.

- Так это еще и больно? – искренне удивился Кюхён, но тут же спохватился и добавил: – Тогда, конечно, и это тоже!

- Не волнуйся, – стал успокаивать его Николас. – Я не буду торопиться, подготовлю тебя, неприятных ощущений почти не будет – только удовольствие! Давай попробуем. Ложись на кровать…

Кюхён догадывался, в чем заключалась «подготовка», и опасался, что в этом случае его точно стошнит, хотя в желудке давно было пусто. Кроме того, это не соответствовало плану. Когда Николас заставил его положить голову на подушку и снова стал расстегивать джинсы, он с надеждой спросил:

- А можно я сделаю это сам?

- Конечно, можно, – согласился Председатель. – Я с удовольствием посмотрю, как ты растягиваешь себя пальчиками, а потом и сам помогу.

Кюхён думал, что «подготовка» занимает не один день, и рассчитывал на отсрочку, но потерпел провал. Тем не менее, сдаваться было рано.

- Прости, я на самом деле хочу попробовать, – жалобно сказал он. – Но не сегодня, пожалуйста. Так стыдно, но у меня… очень болит живот.

Ну уж элементарные-то знания анатомии не могли его подвести?

- О, вот оно что… – Николас деликатно убрал руку от паха своей игрушки. – Я уж и забыл, что это такое – быть простым смертным! Часто что-нибудь такое случается. Кхм… Ну, ты не расстраивайся, мальчик мой. Надо, конечно, чувствовать себя хорошо, чтобы секс приносил удовольствие. Я позову Роуз, она быстро тебя вылечит, и через пару дней мы проведем с тобой несколько незабываемых часов. Кстати, я еще попрошу господина разрешить вывести тебя на свежий воздух. – Николас наклонился к Кюхёну и поцеловал его в лоб. – Ты болеешь, потому что взаперти находишься все время. А тут и далеко ходить не надо – такие места интересные! Австралия. Ты же никогда Австралию не видел?

- И не увижу, – грустно улыбнулся Кюхён. Его сердце, однако, сейчас билось, как сумасшедшее: он узнал, на каком континенте находится. – Разве что послушаю шум океанских волн.

- Ну, это уж вряд ли, – цокнул языком Николас, – прямо над нами-то пустыня. Но я думаю, что господин и подальше тебя отпустит, ты ведь хорошо себя ведешь и очень ослаб. Что же касается глаз… – Николас погладил Кюхёна по волосам. – Когда возьмем в плен эти выкидыши девчачьих влажных фантазий – заставим художника вернуть тебе зрение. Я у господина на хорошем счету, он не откажет. Но Кюхён должен быть очень хорошим и послушным мальчиком! Сейчас он станет лечиться, как скажет Роуз, а потом, в постели, позволит Нику всему себя научить.

- Я бы и сейчас позволил, – с виртуозной игривостью смутился монах.

Роуз пришла через десять минут после того, как ушел Николас. Она была не одна, а в обществе Хёкдже, который находился в прекрасном расположении духа и желал узнать, не вздумал ли пленный монах совсем помереть. Он ставил на прободную язву желудка или рак в последней стадии. Но все оказалось еще интереснее. Услышав голос «принца», Кюхён бросился к нему, нащупал его руки и, вцепившись в них, упал на колени. Его сотрясала крупная дрожь, которую даже не приходилось разыгрывать: от пережитого волнения он и правда был сам не свой. Кюхён говорил, постоянно сбиваясь, вкладывая в каждое слово все свое отчаяние. Он смирился с тем, что умрет. Что перед этим будет спать с Председателем. Но никак не мог свыкнуться с мыслью, что первым, кто подарит ему ощущение физической близости, станет нелюбимый человек!

- О, это не моя забота, я не психолог, – подняла руки вверх Роуз, направляясь к выходу из комнаты. – Но если тебе это как-то поможет – я девственности в пятнадцать лет лишилась, с чужим парнем и на спор. Даже не переживала.

Хёкдже дождался, пока врач скроется за дверью, и пренебрежительно оттолкнул стоящего перед ним на коленях монаха. Его взгляд, впрочем, выражал искреннюю жалость.

- Чего ноешь? – спросил он, запихнув руки в карманы брюк. – Думаешь, дело такое великое – потрахаться?

- Для тебя, может быть, и нет, – признал Кюхён, складывая руки на своих коленях и низко опуская голову. – Но мне жить осталось не так долго. А я еще никогда не был с любимым человеком… в постели. И было бы все равно, если бы не приходилось отдаваться другому… Николас – хороший, не спорю, только…

- Слушай, я тебя как бы даже понимаю… – Хёкдже почесал затылок, приглядевшись к жалкой, ссутуленной фигуре монаха. – Любовь, все дела. Но эта твоя большая и чистая с папкой спит.

- Я знаю, – сдавленно произнес Кюхён. – Поэтому… Лучше убей меня сейчас. До того, как придется сделать это с Николасом. Но передай, что я питал к нему самые теплые чувства…