0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

Алекс чувствовал себя хорошо, хотя почти все время спал. Покормив ребенка и держа его на руках, Джеджун не мог думать ни о чем, кроме своего долгожданного маленького чуда. Но вскоре пришел Хёкдже и, конечно, испортил трогательный момент, вызвав угрызения совести.

- Блин, ты так классно с ней смотришься, – умиленно произнес он. – Прямо Мадонна с младенцем.

Джеджун смущенно засмеялся и мысленно обозвал себя стервой. Он собирался обманывать хорошего парня. Такого хорошего, что даже ухитрившегося сохранить доброе сердце при всей своей избалованности и в таком чудовищном окружении.

- Смотри, она дрыхнет, – сказал Хёкдже, когда подошел ближе и пригляделся к ребенку. – Ты запихни ее в кровать, пусть спит. И пошли погуляем, что ли?

- В оранжерею? – предположил Джеджун, не спеша передавать Алекса дежурившей рядом Роуз.

- Ну, почему… – Хёкдже подмигнул ему. – Оранжерея уже надоела, правда? Переоденься, я через час за тобой зайду.

Вымышленный Хичоль ждал в комнате с альпийским пейзажем. Прежде Джеджун бывал здесь только дважды и сразу понял, что его ждет путешествие за пределы резиденции. Злодей смотрел на него со смесью интереса и пренебрежения. Он, вероятно, ставил эксперимент, выпуская пленника на волю. Его ребенок оставался взаперти. Сумел бы омега побороть материнский инстинкт и предпринять попытку бегства? Он твердо знал, что нет, и внутренне посмеивался над несчастным.

Все трое перенеслись в совершенно пустой панорамный ресторан, расположенный на одном из верхних этажей некоего небоскреба. За окнами мерцали огни ночного мегаполиса, но, вглядываясь в них, Джеджун не мог определить, что это за город.

- Там Бангкок, – подсказал Хёкдже, щелкнув пальцем по стеклу. – Любишь тайскую кухню?

Омега кивнул, улыбнувшись, и снова устремил завороженный взгляд на раскинувшуюся внизу столицу. У того, чтобы встречаться с принцем вампиров, были свои несомненные плюсы: он мог позволить себе роскошные жесты.

- Я ухожу, вернусь через три часа, – деловым тоном заметил Хичоль, встав у окна рядом с Джеджуном. Омега, не придумав ничего лучше, снова кивнул. – Давай оба надеяться, что Хёкки пока не додумался делать тебе предложение. Я не горю желанием быть твоим свекром, да и ты вряд ли хочешь поскорее стать моей покладистой невесткой.

- Пап, опять ты его запугиваешь, – недовольно пробурчал Хёкдже.

- Предупреждаю, – возразил Хичоль, в последний раз зловеще улыбнувшись омеге и затем оставив его в покое.

Как только пара заняла свои места за столиком у окна, стало ясно, что в ресторане отсутствовали только посетители: официант и администратор тут же подлетели к единственным гостям. Хёкдже сам сделал заказы для обоих, позволив спутнику выбрать себе только десерт, и, отложив меню, стал внимательно рассматривать отцовского пленника. Джеджун тщательно уложил волосы, впервые за долгое время уделил много времени макияжу, надел прежде не тронутую шелковую блузку и маленькие серьги с бриллиантами. Он производил впечатление изящной, но серьезной и скромной дамы, а с такими Хёкдже еще не доводилось даже ходить в ресторан, не то что встречаться. Они с братом всегда предпочитали молодых, развязных и ярких, благо с самого начала двадцатого века в таких девушках не было недостатка. Но, может быть, Хёкдже в этом случае, как и во многих других, принимал мнение Донхэ за свое собственное. Ведь нравился же ему сейчас Джеджун, которого покойный брат называл мерзким по своей природе и непривлекательным.

Стараясь как-то повысить собственную перспективность, Хёкдже в ожидании заказа болтал о том, сколько всего ему будет доступно уже в ближайшее время, когда отец открыто возьмет власть в свои руки. Сердце Джеджуна тем временем наполняло не ожидаемое восхищение, а жалость и теплота. Парень был такой наивный, искренний и простой – хвастаясь своим будущим статусом, невзначай упомянул скорое убийство близких друзей собеседника и совсем не думал этим его задеть! А когда увидел, как Джеджун опустил взгляд, осекся и немного виноватым тоном заметил:

- Ну, они сами не ангелы, папа имеет право мстить…

Джеджуну принесли острый суп с креветками и кокосовым молоком, лобстера и пирожное с лимонным вкусом. В какой-то момент – а конкретнее, в начале лобстера – омеге даже стал приятен этот вечер. Если не принимать во внимание с десяток нюансов, он прямо-таки попал в романтическую сказку, где злодей влюбился в беззащитную, хрупкую героиню. Лет в пятнадцать-шестнадцать юный застенчивый Дже сходил с ума по таким сюжетам в манге или книгах. Теперь забавно было вспомнить свои подростковые фантазии. «Я не позволю убить этого мальчика, – твердо решил Джеджун, слушая хвастливую болтовню Хёкдже. – Сам он ни в чем не виноват, и нельзя допустить, чтобы ему пришлось пострадать из-за преступлений родственников.»