Звездопад

…Наконец всех обошел. Теперь — в поле. Оттуда — на плантации. А там весь день мотайся… Сами понимаете: определить сортность, взвесить, погрузить и отправить чайный лист на фабрику — обо всем надо позаботиться. Шоферы вообще-то народ горячий, но и им не мешает в огонь масло подлить.

…Иду и думаю: давай-ка сегодня прямиком махну — канал, наверное, обмелел. Свернул с проселочной. Иду и радуюсь, не знаю чему… Не тому ли, что впереди много работы, что я бригадир, техник-агроном… что совета у меня спрашивают. И очень хорошо на душе. Может, оттого, что моя мама никак от счастья в себя не придет: дождалась, мол, сына наконец, или оттого, что наберу трудодней и куплю себе новый костюм, переложу покосившуюся от дождей стену…

Шагаю себе между заборами.

Красивое у нас село! Тополя растут… Уже в феврале цветет ткемали. У каждого свой виноградник, а перезревших груш на земле даже поросята не трогают. Все дома стоят на высоких сваях. Скоро мы построим свой клуб.

Вышел я за село, и тут начались кочки, овражки, ухабы. Перепрыгиваю через овражки, обхожу промоины. Вот ручей бежит. Здесь всегда грязно — ив мокреть и в жару. По обочинам растут гранаты.

Раньше село было здесь, было все равно, где жить, — везде бездорожье. Но потом поднялись все и переселились поближе к новой дороге — так было лучше.

Да… Вдоль обочины растут гранаты.

Чтобы не угодить в грязь, отклоняюсь в сторону, еще, еще, и… бух, — гранат по голове, как здоровенный кулак. Что за черт! И кто только гнал меня сюда! Грязь, кочки… да еще какой-то лохматый пес выскочил на дорогу.

Ах, да! Где-то в этой стороне живет Тебро… Вот и старенький домик, без окон, крытый тесовой крышей. Бедная Тебро. Только сейчас я вспомнил о ней. Да и не мудрено: в эти-то края и раз в год не забредешь. Даже собака отвыкла от прохожих. Не отобьешься от такой.

Бедная Тебро!.. Наверное, ей помогает колхоз. Иначе что бы она делала. Мужа у нее нет, да и детей тоже… Хотя что я — ведь у нее была дочка… Конечно, помню, помню…

Ее звали Циала, или Цицино…

— Пошел, дурной!

Цицино, конечно, ее звали Цицино… Она была на два класса младше меня. Худая, бледненькая девочка. Часто болела и без конца пропускала занятия. Так она доучилась до пятого или шестого класса. А потом зимой был страшный снегопад…

С тех пор я ее больше не видел… Хотя нет. Однажды я встретил ее в городе, тщательно закутанную, ее куда-то вела старенькая Тебро.

— Пошел, говорю! Да что ты прицепился ко мне! В школе Цицино всегда жалась в сторонке. Стояла где-нибудь у стены на солнышке и оттуда наблюдала, как играли дети. Однажды кто-то сорвал с нее косынку и выбросил. Цицино не погналась за обидчиком. Ни слова не сказав, продолжала она стоять у стены. По ее бледному лицу струйками текли слезы. Учение давалось ей с трудом. Из-за этого она часто плакала.

После занятий мы с криком и шумом выбегали из школы, пели, смеялись, дразнили друг друга. А Цицино возвращалась одна. Медленно, опустив голову, бледная и печальная.

Что за пес у этой Тебро! С цепи, что ли, он сорвался!

Где сейчас Цицино? Уже две недели я здесь. Каждый день в поле, в конторе — везде успел побывать, а ее нигде не встретил. Может, уехала? Но куда она могла уехать? Может, вышла замуж?

— Батура, сюда! Сюда… на место, будь ты неладен!

Во дворе старушка собирает в корзину опавшие груши. Тебро всегда была очень сутулой, а теперь совсем сгорбилась.

Постарела, бедняжка.

— Здравствуй, тетя Тебро!

Она медленно выпрямилась, посмотрела в мою сторону и стала неловко потирать руки. От смущения, что ли…

— Дай бог тебе здоровья, сынок! — Она снова взялась за корзину.

— Как себя чувствуете, тетушка?

Она направилась к забору и, потирая руки, тихо запричитала:

— Постарела, сынок, постарела, дай бог тебе счастья… до времени постарела.

Я поравнялся с калиткой.

— Заходи, сынок! Мужчина — дорогой гость в нашей бедной семье.

— Не могу, тетушка. Тороплюсь по делу.

— По какому делу? — посмотрела мне в глаза, покачала головой и, словно извиняясь, сказала — Не узнаю я тебя. Стара стала…

Я назвал свое имя.

— Наконец-то мать тебя дождалась! Заходи же, сынок. Мужчина войдет во двор — дерево улыбнется. Если бы и моя мальчиком родилась…

— Да. В самом деле… Цицино…

— Ты не забыл ее?

— Где она? Не больна ли?

— Дома она. Где же ей быть…

— Отчего же я ее до сих пор нигде не встретил?

— Будь счастлив, сынок, спасибо, что спросил о ней. Заходи, дорогой. Нет у меня ничего, но хоть груш отведай. Или, может, холодной воды выпьешь?

Я не хотел ее обидеть и не стал отказываться.

— Да, тетушка, конечно. Холодная вода, по мне, лучше любого вина.

Я шагнул во двор и замер.

В приоткрытых дверях старого дома стояла женская фигура, вся в белом. Только я взглянул — она исчезла.