Звездочет. Работа на холоде

Резкий порыв ветра сердито захлопнул форточку. Первые капли дождя звонко ударили по подоконнику.

Ставрогин нехотя вышел из-за стола, закрыл форточку и прошелся по кабинету, разминая затекшие ноги. «А я становлюсь метеозависимым», — недовольно поморщился он.

Дождь уже вовсю безжалостно стучал по стеклам. Боль медленно отпускала.

Вспомнив «добрым словом» жену Катю, которая постоянно твердила о магнитных бурях, поворачиваясь к нему в постели спиной, Ставрогин чертыхнулся и прилег на облезлый казенный кожаный диван, оставшийся с незапамятных времен. К дивану все относились с уважением, как к раритету, олицетворявшему далекие коммунистические, смутные, как головная боль, времена. «Не очень-то и хотелось», — мысленно передал он жене.

Предварительно постучав, в кабинет вошел Виктор. Ставрогин, кряхтя, поднялся.

— Заходи, Витя, — вздохнул он. — У тебя, случайно, голова не болит?

— В каком смысле? — не понял Виктор.

— Ладно… — усмехнулся Ставрогин. — Ну, что там у тебя?

— Шифровка от Звездочета.

— М-м-м… Интересное вы ему имечко дали… Хорошо, что не Нострадамус.

— А что? По-моему, нормальное…

— Ты, что ли, придумал?.. — спросил Ставрогин, бегло просматривая шифровку.

— Да нет… Шевцов… Сергей Анатольевич… А что?

— Ни-че-го… — пробормотал по слогам Ставрогин. — Любит он его..! Любит… Что же, любимчики бывают у всех.

— Илья Петрович! — Виктор нахмурился. — Вы плохо себя чувствуете?.. Что насчет шифровки?

— Ну что, что… — Ставрогин бросил листок на стол и стукнул по нему ладонью. — «Мне кажется…»; «Я считаю…» Черт знает что!! Отправьте ему распоряжение срочно переправить Квятковского в Россию вместе с семьей! А Шёманна немедленно разыскать, где бы он ни был! И зачистить! Любыми средствами. Пусть вертится, как уж на сковородке!

— Слушаюсь, — моргнул Виктор.

Он вышел от Ставрогина в полном недоумении. В последнее время Илья Петрович часто его удивлял. Он даже обратился по этому поводу к Шевцову, но тот только рукой махнул, мол, не бери в голову. У всех свои заскоки. «Ну, невзлюбил Ставрогин кого-то. Так что с того? Лично к тебе он прекрасно расположен». Но Виктор ко всему, что касалось Сергея, относился ревниво и с пристрастием. Лично его двойственное отношение к нему странным образом совпадало с разным отношением к нему двух их руководителей. Один был более чем благосклонен к Сергею, другой испытывал явную неприязнь.

Виктор вспомнил, как долго они придумывали для него имя «Звездочет». Сам же Сергей уже был отправлен «на холод» и в процессе участия не принимал.

Они сидели вдвоем с Шевцовым на отцовской даче и всю ночь перебирали разные варианты имен. Отец тоже пытался помочь. Было перебрано множество разных имен. Но они все почему-то не устраивали Сергея Анатольевича. Одно казалось ему слишком неопределенным, другое недостаточно характерным, третье — излишне пафосным. Было выпито ударное количество водки и съедено несколько банок консервированных овощей и грибов.

Наконец под утро генерала осенило: «Звездочет!»

Виктор с отцом переглянулись и согласились. По большому счету им было уже все равно. Лишь бы нравилось генералу.

К странностям Шевцова Виктор относился с большим пониманием, чем к странностям Ставрогина. Шевцов напоминал ему отца. В Илье Петровиче все еще не угомонился нервный соперник. Несмотря на свой возраст, он старался выглядеть и вести себя, как молодой мужчина. Конечно, он был моложе генерала, но все же не мальчик…

Шевцов же вел себя традиционно и адекватно своему возрасту и тому образу, который сформировался у Виктора с детства.

Генерал давно потерял жену. Но замены ей так и не нашел. Он жил один, но был очень близок с дочерью и ее семьей. Он с удовольствием занимался внуками и все свободное время проводил на даче. Он любил копаться в земле, разводя элементарные лук с петрушкой, любил простую рыбалку. Он вообще любил все простое… Хозяйством его занималась домработница Зина, подруга его сестры, которая содержала в полном порядке и квартиру, и дачу, и самого генерала.

Была какая-то давняя темная история, связанная со смертью его жены. Виктор знал ее лишь в общих чертах. Вроде бы они потеряли ребенка. Это был поздний долгожданный ребенок. Сын… Подробностей Виктор не знал. Но только у Шевцова с тех пор не было ни жены, ни сына. Возможно, поэтому он так тепло относился к детдомовскому Чумакову?..

Женева дремала, погрузившись в невесомую ночь. Московское ненастье, как эхо, донеслось сюда коротким теплым дождем. Словно бы Женева приняла перед сном освежающий душ.

В номере мотеля горела настольная лампа, рассеивая приглушенный свет.

Анна сновала по комнате, собирая вещи, и складывала их в дорожную сумку. Сергей сидел, откинувшись в кресле, устало таращась в экран ноутбука, за которым вот уже который час работал Марат.

— Квятковский улетает в шесть утра, — напомнила Анна.

— Сам доедет… — Сергей в голос зевнул. — Не маленький.

— Слушай, это, конечно, твое дело, только приказ был зачистить…

— Я знаю.

— Смотри. Это не игрушки!