Звездный ковчег

Первая лаборатория гидропоники выглядела практически так же, какой Меган ее покинула, хотя девушка заметила, что емкости, поддерживающие растения, нуждались в починке — в ее смену. Она прошла под одной из спиц, даже не глядя в высь, похожую на потолок собора. Интересно, получился ли эксперимент? Последовали ли другие инженеры ее указаниям? Меган не могла рассмотреть, что впереди. Выступ на потолке закрывал обзор, пока она не дошла до места — и тогда девушка увидела.

В конце ряда, там, где обычно заканчивались растения, трубки, сделанные ею, вели к новым емкостям. Из ее бака поднимался толстый ствол, и, когда она зашла под следующую спицу, взгляд невольно взлетел вверх. Оттяжки, закрепленные на вертикальных стенах, поддерживали дерево. На проводах висели лампы, купая ясень в свете.

Меган затаила дыхание. Ясень в благоприятных условиях может вырасти до восьмидесяти футов высотой. Этот был как раз таким, не меньше. Меган обошла дерево. Новые трубки и емкости, присоединенные к тем, что установила она. Из них росли еще три ясеня. Ближайшую емкость установил ее коллега двадцатью пятью годами позже, и дерево в ней было примерно таким же, как у Меган. Ясень поменьше, всего пятидесяти лет, рос рядом, последний — самый маленький — был высотой лишь в тридцать футов. Прикрепленная к нему табличка свидетельствовала, что он посажен двадцать пять лет назад. Каждый инженер добавил к роще одно дерево.

Меган села на пол, чтобы было удобнее смотреть вверх. Ветви деревьев соприкасались друг с другом. В комнате пахло ясенем. Легкий древесный запах напомнил ей о горах и ручьях и о старой генераторной будке на краю скалы. Посидев немного, она поняла, что потоки воздуха в корабле омывают спицу. Она слышала не механическое шипение из вентиляционных шахт, а тихий шелест листвы, звук, который, как ей казалось, остался в прошлом навсегда.

Януш Зайдель «АВАРИЯ »

Несмотря на климатизацию, на лбу Гая блестели капельки пота. Сильвия тупо уставилась на пульт витализатора.

— И что теперь будет?

Чисто риторический вопрос Сильвии разозлил Гая окончательно.

— Не понимаешь? Не знаешь, что произошло? Это тебе дефект двигателя, тут совсем другая проблема. Если Витти умер, а мы не можем вернуть его к активной жизни, это могло случиться и с другими. Все из первых трех поколений мертвы, понимаешь? Тела в порядке, но к жизни они не вернутся…

— Откуда ты знаешь?

— Знаю… — Гай заколебался. — Я пробовал… Пытался оживить еще двоих… Результаты те же, то есть никаких. Мозг не принимает управляющие функции, сознание не возвращается…

— Может это дефект витализатора?

— Возможно… Но с тем же успехом что–нибудь могло случиться со вторичными цепями управления анабиозом. В этом никто здесь не разбирается, даже из первого поколения. Кроме того, инструкция запрещает любые манипуляции управлением анабиозом.

— Значит… — Сильвия замолчала, словно боялась высказать мысль, возникшую у нее еще в тот момент, когда она узнала о проблемах с витализацией Витти.

— Вот именно. Нет смысла скрывать очевидное. — Гай говорил громким неестественно высоким голосом. — Нет уверенности, что кто–либо выйдет из анабиоза.

Долгое время они молчали, глядя на пол. Каждый из них обдумывал последствия случившегося, обнаруженного при попытке витализации специалиста по фотонному приводу.

— Мы расскажем им, Гай?

— Нет… Скорее всего нет! Все четвертое поколение за три–четыре последующих года должно оказаться в ваннах… Если узнают, никто не станет рисковать… Возникнет паника…

— Гай, мы тоже из четвертого поколения!

— Поэтому следует хорошо подумать, прежде чем принимать решение… Надо рассмотреть все возможные последствия.

Ситуация, в которой оказался экипаж «Кита», была просто кошмарной. На девяносто восьмом году путешествия, за двадцать с чем–то лет до планируемого достижения цели путешествия, оператор биостатических устройств Гай IV Мэссон, окончательно убедился, что помещенные в биостатические камеры члены экипажа не возвращаются к жизни при соблюдении обычных витализационных процедур. Сам факт невозможности их оживления мог бы стать трагедией для остального экипажа, поскольку люди в камерах были предками обитателей корабля. Но сама по себе эта трагедия не могла стать преградой для продолжения путешествия, если бы не тот факт, что все живущие, а так же их дети, внуки и последующие потомки, должны были по графику занять отведенные для них места в камерах.