Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

Выцветшую прошлогоднюю траву сковывал иней, он хрустел под ногами. Ветер нёс с гор ледяной разреженный воздух. Я вдруг осознал, что мне здесь нравится. Или не мне? С каждым разом всё труднее становилось различать, где начинались его желания и заканчивались мои. Я цеплялся за мысли, старался разобраться в ощущениях. Фенриру пришелся по душе дикий бескрайний Тибет. С тех пор как мы вышли из поселения, он упивался здешними видами и больше молчал. Кто бы мог подумать, что вынужденное путешествие усмирит звериный нрав первого из проклятых. Я поддался его чувствам и тоже любовался природой края, где, как ни странно, мне ещё не доводилось бывать.

Я повидал многое. В каждом из уголков земного шара было что-то, что надолго оставалось в памяти – своеобразный сувенир, подарок из прошлого, надежно спрятанный с другими воспоминаниями. Как каждое утро, под звонкий голос муэдзина³⁶ просыпается Касабланка, или как пахнет Англия – терпким привкусом чая в пять часов вечера. Россия отныне напоминала о смерти, горьких слезах, пролитой крови, и о самой большой потери в моей жизни после Амелии.

– Похоже, что хозяев нет дома, – Марилли остановилась рядом со мной, осторожно взяла за руку.

Меня будто током прошило. А она все прекрасно поняла: опустила взгляд, отошла и спрятала озябшие пальцы в карманы куртки. Мне отчаянно хотелось обнять её и целовать до исступления, с жадностью вдыхая запах кожи и волос. Только я не мог позволить себе подобного.

С остервенением толкнул деревянную калитку, и ржавые петли истошно заскрипели.

– У нас есть время, – я кивнул в сторону дома, – подождём.

Обстановка внутри оказалась не лучше. Небольшой деревянный стол с грязной посудой, шаткий стул в углу, кровать застелена шерстяным клетчатым одеялом. Над полуразрушенным камином висели пучки трав. Пахло сыростью и холодом, но я ощущал недавнее присутствие хозяина.

Мари осмотрелась, опустилась на стул и подняла на меня обеспокоенный взгляд.

– Я волнуюсь за Мариуса. Не стоило оставлять его одного.

Я поморщился. В последнее время, Моргот доставлял одни неприятности. Он выходил из себя по любому поводу и едва не отправил на тот свет младшего Колхида, когда пытался узнать у него, где скрывается Миар. Молодой заклинатель клялся богами всех религий, что отец отправился в Тибет. Кхалессе, едва собравшей по крупицам свои силы, удалось поймать слабый след его магии.

Я не хотел брать Мариуса с собой, но спорить с неуравновешенным магом не стал. К тому же нас должен был кто-то перенести. Так мы оказались в Синине. Дальше искать Миара Колхида нам предстояло самим. Мы оставили Моргота в доме, за который щедро заплатили хозяевам, прикинувшись туристами, и пошли по следу.

Без помощи Фенрира я бы никогда не нашел это место. Он умел пользоваться инстинктами монстра не обращаясь, чуял даже самую слабую нить магии. Я чувствовал себя ищейкой, напавшей на след.

«– Ты запер в себе Зверя, вместо того, чтобы разделить с ним силу», – не уставал попрекать Фенрир.

Мы оба осознавали свою истинную натуру. Чудовище – созданное для того, чтобы уничтожать всё на своем пути. Только вот это осознание не избавило Фенрира от становления оным. Я же сам вынес себе приговор. Так служение себе обернулось служением заклинателям. Но стоило ли теперь винить его за прошлое? Важно не то, что было – прошлое теперь не более чем безликий фантом, обреченный на вечное забвение – важен исход. Если когда-то он действительно был бичом, опустошавшим всё на многие мили вокруг, то сейчас усилие воли, сделанное над самим собой гораздо ценнее деяний минувшего. Осуждать следует только тех, кто не видит разрушительной силы своей природы. Например, Демиурга…

Я сжал кулаки, глубоко вдохнул и услышал возню за дверью. Хозяин дома переступил порог, держа в руках вязанку хвороста. Гостей он заметил не сразу. Повернулся и замер, слегка покачнувшись.

Я не сводил с заклинателя взгляда. Сейчас он мало походил на интеллигентного главу ковена, скорее на бродягу. В широком вязаном свитере, простых брюках с заплатками, стоптанных ботинках и без привычных очков.

Миар со вздохом опустил свою ношу и схватился за поясницу.

– Я ждал, что рано или поздно Оракул выдаст вам моё укрытие.

Я дернулся, словно от удара хлыста и процедил сквозь зубы:

– Многоликая мертва.

Старик посмотрел на меня как на умалишенного. Я остался невозмутим. Он выдохнул и сник, когда понял, что сказанное правда.

– Невосполнимая потеря для нашего мира. Как это произошло?

– Её убил Демиург, – поспешно ответила Мари, обеспокоенно взглянув на меня.

После случившегося мы не говорили об этом. Смерть Елены слишком сильно ударила по мне. Ещё тяжелее переживал Моргот.

– Я слышал о нём, – кивнул Миар, и прошел к столу.

– Потому и сбежали в тайгу? – холодно усмехнулся я.

– Я стар, Гаррет, – маг зажег оплывшую свечу и принялся убирать тарелки. – Мне осталось не так много, и я бы хотел прожить отпущенный мне срок в покое и тишине, сохранив честь. Но как бы там ни было, я надеюсь, её смерть не была напрасной.

– Она спасла мне жизнь.