Зверь

Офис Мариссы располагался на втором этаже, и когда Мэри спустилась вниз и постучала в ее дверь, шеллан Бутча разговаривала по телефону, но жестом пригласила ее войти.

— … полностью конфиденциально. Нет. Нет. Да, вы можете привести своего ребенка. Нет, это бесплатно. Что? Нет, абсолютно бесплатно. Сколько угодно. — Марисса попросила Мэри сесть, а потом указательным пальцем показала универсальный жест «подожди секундочку». — Нет, все нормально… не спешите. Я знаю…. Вы не должны извиняться за слезы. Никогда.

Опустившись в деревянное кресло напротив своей начальницы, Мэри протянула руку и взяла хрустальное пресс-папье в форме бриллианта. Размером почти с ее ладонь, тяжелый, как ее рука, и Мэри погладила грани камня подушечками пальцев, наблюдая, как свет отражается в его глубинах.

Интересно, когда-нибудь с этой девочкой станет легче?

— Мэри?

— Что? — Она подняла взгляд. — Прости, я ушла в себя.

Марисса оперлась на локти.

— Я тебя понимаю. Что-то стряслось?

***

Кора увезли из учебного центра в восемь часов… и Лейла все видела.

Как только звуковой сигнал сообщил, что солнце зашло, она выбралась из кровати и подперла дверь в свою комнату тапочком… так, чтобы лежа на койке, она могла видеть часть коридора сквозь щель. И да, вскоре Братья перевезли его, как она и полагала: услышав топот множества ног, она поднялась с кровати и встала сбоку, чтобы наблюдать, оставаясь незаметной для других.

В конце концов, они прошествовали мимо, и Кор был с ними, распростертый на каталке, простыня накрывала его с головы до пят. И когда они проходили мимо, она накрыла рот ладонью. С ним было столько оборудования, которое, очевидно, поддерживало в нем жизнь. А также толпа Братьев, все в полном вооружении, их массивные тела были увешаны смертоносными кинжалами и пистолетами.

Закрыв глаза, она вцепилась в дверной косяк, ею обуревало желание выскочить в коридор и остановить их, умолять сохранить Кору жизнь, молиться Деве-Летописеце за его здоровье и освобождение. Она даже составила речи в его защиту, такие как: «Он не напал на нас, хоть и знал расположение лагеря!» и «Он ни разу не причинил мне боли за все те ночи, что я встречалась с ним!» или самое популярное: «Он уже не тот предатель, каким был раньше!».

Все это лишь подтверждало ее собственную вину… поэтому она осталась там, где была, слушая, как они идут по коридору к парковке.

Когда последняя дверь с лязгом закрылась на замок, Лейла напомнила себе, что должна отпустить это.

Она сказала себе, что Кор был их врагом. Не больше. И не меньше.

Лейла вернулась к кровати, забралась на матрас и подобрала под себя ноги. Сердце билось как сумасшедшее, над бровью и верхней губой выступил пот, и она попыталась возобладать над своими эмоциями. Подобный стресс будет вреден малышам…

Она повернула голову, когда раздался стук в дверь.

— Да? — она вскрикнула.

Ее раскрыли?!

— Это я, Лукас. — Голос брата Куина звучал обеспокоенно. — Я могу войти?

— Прошу. — Она спустилась на пол и, вернувшись к двери, широко раскрыла ее. — Прошу, входи.

Она отошла в сторону, и мужчина вцепился руками в колеса своего кресла, медленно, но без чужой помощи закатываясь в комнату. Уже поднимался вопрос о покупке механизированного кресла, но самостоятельность была частью реабилитации, и, действительно, казалось, это работает. Лукас сидел, сжав колени вместе, подавшись худощавым телом вперед. Мужчина обладал красотой и умом Куина, но весом и жизненной силой не мог сравниться со своим братом.

Это было так грустно. Но, по крайней мере, он был с ними… ведь долгое время его жизнь висела на волоске.

С другой стороны, пытки в лапах лессеров стоили ему не только двух пальцев.

Когда он пересек порог, Лейла позволила двери закрыться самой и снова вернулась к кровати. Забравшись на нее, она поправила сорочку и пригладила волосы. Будучи Избранной, ей подобало принять посетителя в одной из традиционных белых мантий, но, во-первых, она больше не влезала в них. И, во-вторых, они с Лукасом давно отказались от формальностей.

— Впечатляющий успех, что я смог добраться до сюда, — сказал он монотонно.

— Я рада компании. — Хотя она ни за что не признается, почему. — Я чувствую себя… словно в клетке.

— Как ты этим вечером?

Задав вопрос, Лукас не посмотрел ей в глаза… он никогда не смотрел. Его серый взгляд всегда был приклеен к полу, направление менялось, лишь когда он разворачивал свое хрупкое тело в другую сторону.

Никогда еще она не была благодарна чужому увечью, его мужской скрытности, которая давала ей возможность совладать с эмоциями незаметно для других… хотя, это оказывало дурное влияние на ее характер

Тем не менее.

— Хорошо. А ты?

— Неплохо. Через пятнадцать минут у меня назначена физиотерапия.

— Уверена, ты преуспеешь в этом.

— Как поживают дети моего брата?

— Очень хорошо, спасибо. С каждой ночью они становятся все больше.

— Ты благословлена сверх меры, как и он. Больше всего я благодарен именно за это.

Каждый вечер, один и тот же разговор. С другой стороны, что еще достойного обсуждения они могли сказать друг другу?

Слишком много секретов с ее стороны.