Зуд

Он сказал, что такое происходит в среднем где-то раз в две недели. Слова. Он слышал подобие голоска, говорящего слово, и затем, возможно, ещё одно, и пока он пытался описать звук, его ступни вытягивались, а руки, чтобы продемонстрировать, складывались ракушкой у паха.

— Словечки.

— И не представляю.

— Или что-то говорящий шум.

— Только когда струя слабая.

— Будто что-то сказано. Произнесено.

— Односложное.

Они в спортивных костюмах стояли в раздевалке местного спортзала, готовясь к приседаниям с прыжками и беговым дорожкам.

— Ты поэт. Слова повсюду.

— Заумь. Трансрациональная поэзия. Столетняя. Озвученные слова.

— Маленькие всплески воды в унитазе.

— Заумь.

— Трансрациональная.

— Слова и буквы свободны, они вне причин и традиций. Когда такое вообще случалось, — сказал Джоэл, — чтобы язык мог действительно описать реальность?

•

Они смотрели друг на друга. Такое порой случалось. Начинала всегда она c равнодушным лицом, и он переставал говорить или есть и твердил себе, что пора свыкнуться с этим взглядом.

Он начинает с того, что закрывает глаза и на долгое время задерживает дыхание. Он позволит себе быть её подельником в любых совместных делах. Они никогда не говорили о взгляде. Такое случалось и прекращалось.

Когда он открывает глаза и снова дышит, там она, Ана, глаза нацелены на его лицо, и она намерена всматриваться в него или сквозь него, в поисках чего-то растворяя человека со всеми его особенностями. А чего — неважно.

Она невозмутима и вдумчива. Означает ли это что-то типа обоюдного самоанализа? Или простая передышка от неразберихи бесконечного людского обмена? Он пытается не анализировать причины. Забавный фрагмент её детства, воспоминание о горьковато-сладком стремлении.

Пытаются ли они оба вообразить, кто этот другой человек в стоп-кадре лица и глаз? Безмолвное мерцание личности или просто пустой взгляд?

Он пытается отключиться, осушить глаза и разум от заполнившего пространство ощущений, от умственного мусора.

Возможно, она попросту хочет видеть и быть увиденной.

•

Затем возникает грубое чувство некоего неумышленного удовольствия, животной нужды. Правая рука на левом предплечье, и вначале он чешется кончиками пальцев, но со временем рука движется, и ногти зарываются, словно бульдозеры. Он откидывается назад, закрыв глаза, и ощущает парящее чувство отмщения. И не имеет значение, что это по-идиотски.

— Месть своему телу, — сказал Джоэл.

— Возможно. Не знаю.

— Я не могу не думать о зуде как о символе. Посмотри, что ты можешь открыть о самом себе.

— Занимайся своей поэзией.

— Пытаюсь поразмыслить о названии для вещицы, которую только что написал.

— Ты говоришь с Сандрой?

— Иногда да. У неё есть мнения о том, что я пишу.

— Ты говоришь с Сандрой о зуде?

— Конечно, нет.

— Конечно, нет. Я так и знал. Спасибо. — сказал он.

•

Он стоял на углу, ожидая, когда сменится свет. Псы на поводках бросались друг на друга. Левая рука трётся о правое запястье. Образовалась пауза в движении, и два человека перешли через улицу, но он решил остаться там, где был, зная, что свет сменится через три, две, одну секунду. Ему нравилось смотреть, как уменьшаются цифры.

Крем от экземы с двухпроцентным коллоидным толокном.

Мультисимптомный крем от псориаза с трёхпроцентной салициловой кислотой.

Богатая смягчающими средствами формула, обеспечивающая круглосуточное увлажнение.

•

Нескладное тело и большие передние зубы делали его дружелюбным. Люди в конторе доверяли ему случайные грязные тайны. От него не исходило угрозы что-то сделать или сказать и хоть как-то воспользоваться их доверием в его несомненную учтивость.

Он и Джоэл работали специалистами по контролю доступности товаров, содействуя в доставке медикаментов на дом для страдающих от употребления запрещённых наркотиков.

Они редко говорили о своей работе. Они разговаривали о приходящем и уходящем, о местных новостях и погоде, о людях, палящих из оружия по всей стране.

Время от времени Джоэл читал остальным в комнате некрологи, шестерым мужчинам и женщинам, сидящим перед мониторами. Некоторые извещения о смерти он импровизировал, делал из них чистую литературу и удостаивался пару смешков, а иногда и взрыва аплодисментов.

•

Зудной Лекарь — так, как бы символично, в данный момент звали нового доктора. Низкорослый и широкий, с видом человека, живущего во власти одной навязчивой идеи. Он изучал пациента, стоящего в смотровой комнате в одних трусах. Затем доктор покрутил рукой, и пациент повернулся. Доктор авторитетно говорил о случае пациента, базируясь на том, что почерпнул из отчётов и увидел на самом теле.

Сейчас пациент лежал навзничь на столе.

— Я снимаю рубашку или брюки и начинает зудеть. Либо зуд просто есть, начинается и прекращается, ночью и днём.

Они беседовали о его одежде, о нижнем белье, о подушке и простынях. Зудной Лекарь внушал уверенность несколькими короткими предложениями, хотя казалось, что он прямо и недвусмысленно не обращает внимания на замечания пациента.

— Исходя из того, что я вижу, вы не страдаете от мокнущих повреждений или атопического дерматита.