Зримая тьма

— Должно быть, это и есть Фиоре, — сказал я Теренсу. В одном из приехавших я узнал того самого человека, который, стоя у дорожного заграждения, размахивал бумагой. У него были короткие ноги, он шел, покачивая плечами и шаркая подошвами, с небрежной развязностью обнищавшего рыцаря. Голова у него в сдвинутой на лоб твердой соломенной шляпе была откинута назад и чуть набок, словно он позировал перед ярмарочным фотографом, который приготовился снять его на фоне холста с намалеванным приморским пейзажем. Человек походил на кафешантанную пародию старомодного сыщика — странный пережиток эпохи Эдуардов — или на прихлебателя полиции с отделанным перламутром пистолетом на боку и с рекомендательным письмом от какого-то члена правящего дома Монако, написанным в уклончивых выражениях и неразборчивым почерком. Сопровождавший его молодой водитель машины с красивыми резкими чертами лица и рыжими волосами был одет по-американски, с какой-то вызывающей небрежностью и шел расхлябанной походкой, время от времени встряхивая головой, чтобы отбросить лезущие На глаза волосы.

Подойдя к колючей проволоке, старший взялся за одну из нитей, потянул ее и свистнул с деланным изумлением. Теренс опустил проволоку с нашей стороны ворот, отодвинул засов и вышел к ним. Опереточный сыщик сунул руку во внутренний карман куртки, извлек визитную карточку и с поклоном и широким жестом, позаимствованными из ранних фильмов Фернанделя, через проволоку протянул ее Теренсу. Теренс вернулся к нам с большой полупрозрачной карточкой в руке. Я прочел: «Инспектор Фиоре. Дипломированный сыщик».

— Этот тип заявляет, что у него есть ордер, выданный магистратом, который он должен предъявить лично Джи Джи.

— Скажите ему, пусть отправляется обратно и явится с полицейским, — сказал я. — Тогда он сможет вручить свою бумагу.

Теренс снова направился к Фиоре. В течение двух-трех минут Фиоре, судя по мимике, увещевал его, с напыщенным видом прохаживаясь взад и вперед и размахивая руками. Рыжеволосый молодой человек в ленивой позе стоял позади, что-то жевал и хмурился. Между тем автомобили все прибывали и выстраивались в линию один за другим. Они были похожи на огромную блестящую гусеницу. В воздухе рябило от волн жара, поднимавшегося от радиаторов.

Теренс отрицательно покачал головой и нетерпеливо отмахнулся от Фиоре. Лицо Фиоре вдруг вытянулось, но тут же расплылось в нахальной и вместе с тем подобострастной улыбке. Рыжеволосый молодой человек потянул его за рукав и зашагал прочь. Фиоре последовал за ним все той же небрежно-развязной кафешантанной походкой. Пройдя шагов десять, он еще раз обернулся, развел руками и торопливо зашагал вслед за товарищем.

Все остальные водители и пассажиры машин, небольшими группками стоявшие в ожидании на дороге, уселись в автомобили и захлопнули дверцы. Водитель «бьюика» дал три длинных гудка. Загудели моторы, и машины, стоявшие позади «бьюика», дали задний ход.

— Они поворачивают назад, — сказал я Теренсу. — Решили все-таки убраться.

Колонна шла задним ходом до тех пор, пока расстояние между «бьюиком» и следующей за ним машиной не увеличилось до тридцати— сорока метров. Потом двинулся «бьюик». Он рванулся назад, содрогаясь всем корпусом; глухо заскрежетал мотор. Рыжеволосый явно хотел блеснуть своим искусством и вел машину одной рукой, а перед тем, как остановиться, так резко затормозил, что мы услышали, как взвизгнули шины.

— Ошибаетесь, он хочет попробовать прорваться, — сказал Теренс.

Хильдершайм бегом бросился к Вейсу и присел рядом с ним на корточки. Бьюз поднес к глазам фотоаппарат и держал его так, словно на плече у него стоял кувшин, который он придерживал правой рукой.