Зримая тьма

Были розданы пять охотничьих ружей, а еще с десяток добровольцев вооружились бейсбольными битами. Ружья получили: техасец Джонстон; страдавший маниакально-депрессивным психозом грек-бурильщик из Вермильона в штате Луизиана, с внешностью гориллы; бывший парашютист американской армии, у которого левая нога была сантиметра на два короче правой, с тех пор как его вместе с большей частью роты неудачно сбросили на крыши домов городка Веллино в Южной Италии; сошедший с ринга швейцарский боксер, ныне служащий конторы, с преувеличенно хорошими манерами и с плоским, почти вровень со скулами, носом; волосатый молодой француз-палеонтолог, который каждую субботу отправлялся в горы охотиться за дикими кабанами и проделывал километров тридцать пешком. Хильдершайм предупредил их, что ружья следует пускать в ход только в самом крайнем случае для самообороны. Еще нескольким из нас он подыскал какие-то неопределенные обязанности связных. Ферстрет с двумя помощниками подготовил свое замечательное ружье. Вейс руководил закладкой подрывных зарядов. Душой всего дела был Хильдершайм. Подтянувшийся и помолодевший от сознания своей ответственности, он теперь, казалось, смотрел свысока и на нас, и на весь окружающий мир.

Мы трудились весь день и, покончив с делами, стали ждать. Ферстрет, который вечно ходил сонный и оживлялся, только когда в нем пробуждалась похоть, дремал в шезлонге рядом со своим странным, средневековым ружьем, прикрыв широкое лицо носовым платком. Вейс уже заложил динамитные заряды и теперь снова и снова проверял проводку на распределительном щите, который он поместил за углом одного из домиков, так, чтобы его не было видно с дороги. Электрики установили на столбах несколько дуговых ламп на случай, если нападение произойдет после наступления темноты. Мы нашли на складе двадцатиметровый моток колючей проволоки и натянули метров десять ее впереди ворот и столько же позади, прочно закрепив концы. Проволока не очень-то усиливала нашу оборону. При помощи кусачек ее можно было убрать за две минуты. Автомобиль на большой скорости мог бы, хотя и не без риска, прорваться через заграждение. Ворота, сделанные из легких деревянных планок, для обороны никакого значения не имели. Ограду тоже воздвигали не для защиты от воров— считалось, что такая возможность исключена. Ее назначение заключалось в том, чтобы не допустить хищения громоздкого оборудования с территории лагеря. Она имела три метра в высоту и была сделана из чрезвычайно крепкой проволоки. Взобраться на нее можно 198 было как по лестнице. После установки колючей проволоки делать больше было нечего. День угасал, и залитые светом поля и холмы с наступлением вечера пожелтели. Мы ждали — кто нервничал, кто томился от скуки, а птицы в лесу распевали «О донна Клара, о донна Клара». Небо над Эль-Милией очистилось от тусклого дыма. Я внушал Теренсу, что ничего страшного не должно случиться, когда к нам подошел Джи Джи.

— Стив, Фиоре едет сюда. Постарайтесь-ка от него отделаться.

Мы с Теренсом подошли к воротам и взглянули на дорогу. Никого.

Ветер ласково шевелил яркую траву, и над покинутыми вышками, издали похожими на игрушечные эйфелевы башни, парили орлы. Прошло минут десять, прежде чем я заметил на горизонте облачко пыли.

— Смотрите, — показал я Теренсу, — вот они. — Я почувствовал легкую спазму в горле.

Клубок красноватой пыли все разрастался, и вскоре из него вынырнула головная машина, вначале похожая на безобидного жука, сверкающего в мягких, желтых лучах солнца. Подошел Бьюз и, встав рядом, стал фотографировать своей «лейкой» с телеобъективом. Вейс, который вдруг стремительно, как краб, бросился в свое укрытие за стеной домика, теперь снова стал выглядывать из-за угла. Я осмотрелся и увидел Хильдершайма, шествовавшего к нам негнущейся походкой, как будто на нем были ботфорты.

Первый автомобиль остановился метров за сто от ворот, упершись радиатором в натянутую поперек дороги веревку с красными флажками и с предупреждением: «Опасно для жизни! Динамит!» Это был «бьюик» новой модели, еще малоизвестной здесь. Открылись дверцы, и с обеих сторон вышло по человеку. Они остановились впереди машины, посовещались с минуту, а затем приподняли веревку, натянутую между флажками, и направились к нам.