Зовите меня Ада

Тёмная лестница запасного выхода встретила настороженно, словно вглядываясь в Аду – куда она, зачем? Старые стены молчаливо взирали на неё, пытаясь понять, какие их тайны сумеет постичь это любопытное создание. Чёрные провалы коридоров-ответвлений замерли, выгнув спины, притаившись словно зверь, готовый в любую минуту прыгнуть на свою жертву.

Ада шла, не замечая ничего вокруг. Не было времени на то, чтобы отвлекаться. Нужно было успеть забрать Гадриэля, который покажет ей источник, а затем собственно найти его. В последние дни она чувствует себя просто ужасно, ещё немного и сил не останется совершенно, вот тогда-то и придёт Тьма. Она всегда знает, когда приходить. И выбирает для этого самые «подходящие» моменты.

Быстро пройдя по длинному тёмному коридору, где мерцала на стене лишь одна красная лампочка, не дававшая никакого света, и непонятно зачем вообще тут приспособленная, Ада вошла в раздевалку, зажгла лампу, открыла свой шкафчик и затем клетку крыса, взяла его на руки и поцеловала между ушей:

– Как ты тут? Прости, что оставила в темноте одного, не скучал?

Крыс недовольно проворчал, пискнул и сморщил нос, обнажив острые белые зубки.

– Ну, не сердись, не сердись, прошу, мне ведь тоже нужно работать, ты должен это понимать. Зато завтра я куплю тебе самый вкусный на свете сыр в сырной лавке, хорошо?

Если бы учёные и зоологи увидели сейчас мордочку крыса, то они совершенно точно уже никогда бы больше не посмели утверждать, что крысы не умеют улыбаться. Гадриэль фыркнул и снисходительно кивнул.

– Вот и славно, вот и договорились, ну, куда я без тебя, правда, – подластилась к нему Ада, улыбнувшись.

Она спустила крыса на пол, и тот, постояв пару секунд, часто задышал, принялся перебирать лапками, и вдруг, сорвавшись с места, понёсся прочь, в тёмный коридор.

– Эй, не так быстро, товарищ! – только и успела крикнуть Ада, выбегая вслед за Гадриэлем в зияющую чёрную пасть тёмного коридора, за спасительный круг света дневной лампы.

Глава 16

Каждый шаг Ады и даже топот крохотных лапок Гадриэля эхом отзывался в гулкой пустоте тёмного коридора. Красная бесполезная лампа, служившая вроде как аварийной, тускло мерцала под потолком где-то в его начале, не проливая даже капли света в эту бездонную черноту.

Ада шла за крысом, видя его буквально только духовным своим зрением и ориентируясь лишь на шорох его шажков, потому как не видно было ни зги. Выключатель находился при входе в цокольный этаж, где-то у лестницы, но Ада не помнила где именно, да и работал он через раз. Странно, конечно, но лампу эту местный электрик дядя Боря менял по два раза в неделю. Она постоянно перегорала, то и дело взрывалась и осыпалась осколками на пол, грозя попасть в глаза, замыкала.

– Здесь явно что-то есть, – проговорила Ада вслух, – Я давно это поняла. Приборы не зря так реагируют, всё неспроста. И я уверена, что место силы здесь, но я хожу вокруг. Без тебя, дружок, мне его не обнаружить. Ты один чувствуешь его безошибочно. Давай, мой хороший, веди нас к нему.

Гадриэль запыхтел и ускорил шаги. Коридор вокруг, казалось, расширился, и сейчас не имел границ, чёрная, беспроглядная темнота, начинаясь на кончиках пальцев, вытянутых вперёд рук Ады, простиралась бескрайней Вселенной в неизвестность, у неё не было конца. Где-то там, вдали, замерцал голубоватый огонёк, вспыхнул и пропал.

Ада нахмурилась – не хватало ещё здесь блудничков. Так она называла души, что не нашли покоя после смерти и теперь блуждают на грани миров. Это происходило по разным причинам – слишком быстрая смерть, усиленная борьба за жизнь во время агонии и сопротивление смерти, попытка врачей вытянуть с того света и реанимировать того, чей срок пришёл.

Часто такие души оставались на месте, где они умерли, не завершив перехода в иной мир, в мир духов. Они блуждали в мире живых, проявляя себя шорохами, шёпотками, перепадами электричества, пропажей вещей, которые «вот только лежали здесь, а теперь пропали», странными звуками в пустых комнатах.

Ада не то чтобы не любила блудничков, однако старалась не пересекаться с ними. Они отнимали много сил, потому что настойчиво пытались выйти на контакт, быть услышанными и пролезть хоть как-то в мир живых. Они искали выход к живым. И Ада была для таких душ подходящим объектом. Они тянулись к ней, словно светлячки к керосиновой лампе, стоящей в летних сумерках на столе веранды, бились в её стекло…

Голубоватый огонёк замер, задрожал и потянулся вдруг смазанным, бледным пятном в её сторону.

– О, нет, – Ада закатила глаза, – Только не сейчас, пожалуйста. Я же на смене, мне нужно быстро вернуться в отделение. Уходи! В другой раз, ладно?

Но «светлячок» не отставал, он приблизился к Аде, и, держась на расстоянии всего нескольких шагов от неё, поплыл сзади. Ада вздохнула.

– Гадриэль, миленький, как ты? Чуешь что-нибудь?