Зов ворона

- Отведите его в лазарет, - рявкнул Ланахан, - и вымойте палубу.’

Мунго направился на корму. Его нервы все еще были напряжены от напряжения на вершине мачты, вместе с болью в напряженных и узловатых мышцах. Капитан встретил его у люка, глаза его горели неудовольствием из-под полей двурогой шляпы.

- Мистер Синклер, - сказал он, - вы продолжаете меня удивлять. То я нахожу тебя незаменимым, то ты ведешь себя как идиот.’

Мунго нахмурился. - ‘Я думал, вы обрадуетесь, что я спас ему жизнь.’

- Рискуя своей, - отрезал капитан. И Типпу тоже. Если бы вам так не повезло, я мог бы потерять троих человек.’

- Есть, сэр.’

- Тот факт, что вам это удалось, не оправдывает того, что вы сделали. Вы ни за что не будете рисковать своей жизнью, пока я не отдам приказ. В открытом море рыцарство не считается добродетелью, и я не считаю тебя героем. Я ясно выражаюсь?’

Мунго кивнул, Его лицо было таким же пустым, как и за покерным столом. ‘Так точно, Капитан.’

- Тогда займись своими обязанностями.’

***

Камилла три дня просидела взаперти в табачной лавке. Она жила на острие ножа надежды и отчаяния: каждый раз, когда слышала, как поворачивается замок, боялась, что это Честер или Гранвилл снова придут ее насиловать; надеялась вопреки всему, что это будет Мунго.

Они дали ей помойное ведро, чашку воды и тарелку. В лучах августовского солнца кладовая превратилась в печь. У нее постоянно пересыхало в горле, она даже не могла вымыться после нападения Честера. Она должна была жить в том же рваном платье, которое он сорвал с нее, его кровь и жидкости все еще покрывали коркой ее кожу.

А на третье утро за ней пришел один из людей Гранвилла. Не говоря ни слова, он схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги. Он сорвал с нее платье. Она начала кричать, но внезапно захлебнулась, когда волна воды ударила в ее тело. Она вытерла слезы. Мужчина стоял в дверях с ухмылкой на лице и ведром в руке.

- Босс велел привести себя в порядок, - сказал он. - Мы уходим.’

Он бросил ей чистое платье. Он стоял у двери, держа руку на револьвере за поясом, и смотрел, как она вытирается и натягивает новую одежду.

Она вышла, моргая, на дневной свет и последовала за своим похитителем в большой дом. На подъездной дорожке стояли экипажи, по меньшей мере полдюжины. Впереди стоял еще один, который Камилла никогда раньше не видела, с позолоченными деревянными панелями и парой прекрасных черных лошадей в упряжи. Толчок Гранвилла подтолкнул ее к нему.

- Быстро внутрь, - приказал он.

Она поднялась и вошла в дверь. Внутри пахло свежей краской и кожей. Задернутые бархатные занавески закрывали окна и делали их темными.

‘Не издавай ни звука, - сказал Гранвилл.

Она присела на краешек плюшевого сиденья, слишком напуганная, чтобы сидеть удобно. Занавески закрывали внешний мир, но там, где они не сходились посередине, была небольшая щель. Она наклонилась вперед и заглянула в щель.

Из дома вышла группа мужчин и остановилась на лужайке перед портиком. Она увидела Честера и Гранвилла, а также еще с полдюжины человек, очень респектабельно одетых в цилиндры и темные костюмы, курящих сигары. Никто из них не обратил на нее внимания.

Старый Тейт, дворецкий, стоял рядом с ними с серебряным подносом, уставленным напитками. Честер взял один и поднял тост за своих спутников.

- Поздравляю, - сказал он. - За новых владельцев плантации Уиндемир.’

Мужчина напротив улыбнулся. Потрясенная, Камилла узнала его. Это был Джереми Картрайт, офицер милиции, который захватил Мунго и посадил его в тюрьму. Теперь, присмотревшись, она узнала и остальных. Все они были старыми друзьями и соседями Сент-Джонсов, которых она часто видела в гостях в Уиндемире.

Картрайт в свою очередь поднял бокал за Честера.

- Ты человек слова, Марион, это я тебе точно говорю. Когда ты сказал мне, что можешь сдать Уиндемир, признаюсь, у меня были сомнения, но ты доказал, что я ошибаюсь. Ты очень крутой сукин сын.’

‘Для обанкротившегося поместья вы заключаете невыгодную сделку, – пожаловался мужчина рядом с ним - пожилой мужчина с огромными серебристыми бакенбардами, по имени Хорниман.

- Стоит каждого пенни, - сказал Картрайт. - Я знаю, что в Библии сказано: "Не желай осла ближнего твоего", но, клянусь Богом, я тридцать лет мечтал об этой земле. Я благодарю вас за то, что вы предоставили его мне – даже за ту непомерную цену, которую я вам только что заплатил.’

‘Это лучшая земля в штате, - заверил его Честер. - Прекрасное вложение денег.’

‘Тогда зачем ты его продаешь?- сказал Хорниман.

‘Я мечтаю перебраться на юг. Табак - это хорошо, но хлопковая земля сейчас дешевая.’

Остальные мужчины сделали недоверчивые лица. Все они были старыми виргинскими дворянами и не доверяли хлопку. Три года назад хлопок достиг рекордно высокой цены, и плантации вокруг реки Миссисипи перешли из рук в руки в обмен на состояние. Потом цена упала, и все спекулянты разорились. Все виргинцы сходились на том, что земледелие лучше оставить в руках джентльменов.