Зов валькирий

– Да не Олава, – Арнор тоже с трудом подавил смех, – а о-ло-во! У них обычай такой. Берут сковороду, греют, бросают на нее масло коровье. Как оно растопится, льют туда олово и говорят: ой, кугу юмо шамыч, то есть великие боги, коли вам сия телка или ярка приятна, то пусть олово на масле застынет в виде телки. Если сразу не выйдет, то делают в другой раз. Если с трех раз не выйдет, то олово в огонь бросают и другое берут… Ошалче так делает, но это когда у нас в Тумере жертвы приносят. А Кастан – в Арки-вареже, для всего племени мере.

– Я бы взял другую скотину, – хмыкнул Велерад. – Ведь это телка не нравится богам, а не олово!

– Его называют «кугу ши олно» – «большое серебряное олово», оно – воли богов вестник.

– Серебряное олово! – Велерад совсем развеселился. – А золотого железа у них нет?

– Или бронзовой меди? – захохотал Свенельд.

– Да вы не понимаете, апсак[32]! Вы запомните, пригодится: олно – серебро. Они, мерян, когда что-то сильно похвалить хотят, то говорят: олно, серебряный, очень хороший, значит.

– Как ты нас обозвал? – шутливо нахмурился Свенельд, подпоясывая кожух.

Арнор только поморщился и отмахнулся.

– Вам бы, елташи[33], запомнить слова хоть какие! – продолжал Арнор, когда они уже вышли из большого дома и направились через Русский двор – Руш-конд – в другую часть городца, где жил Тойсар. – Будете к хозяйке обращаться, говорите – ава Кастан, что значит «мать Кастан». Или покшава – «великая мать». Когда за стол усадят или еще что, благодарите так: тау, тау! Это же легко запомнить!

– Я запомню: на «мяу-мяу» похоже! – веселился Велерад.

– Сам ты мяу-мяу! – Арнор толкнул его в плечо; Велерад со смехом увернулся, подхватил горсть снега и швырнул в него. – Осрамишь свой род перед большими людьми, сам не рад будешь. Если что-то поесть предложат, потом скажите: «силан тау» – «за угощение благодарю».

– Зато ты уж у нас такой вежливый и сведущий! – Велерад одобрительно похлопал его по плечу. – Будь у меня дочь на выданье, непременно взял бы тебя в зятья!

– Ну, спасибо, отец родной! – фыркнул Арнор.

Все еще хохоча, три парня подошли к Тойсарову двору и тут придержали шаг, чтобы прийти в себя и сделать скромные и спокойные лица. Тем не менее, вступая во двор, они еще с трудом переводили дыхание, Свен слегка прикусил губу, а у Велерада щеки пылали ярким румянцем. Арнор тщательно счистил с себя снег. Что хозяйка подумает: шли в гости к хорошим людям, а по дороге в снегу валялись?

На дворе у Тойсара, как у мере принято, постройки были разбросаны без всякого порядка. Жильем служила, надо думать, самая большая изба – из отверстия в ее высокой крыше, крытой сосновой дранью, поднимался дым. Но хозяйку русы увидели перед дверью другой избы, поменьше.

– Сай ма илэмаш кутыргемаш?[34] – бойко поздоровался Арнор.

– Йора кызыт! – Кастан дружелюбно улыбнулась, вновь показав недостаток трех-четырех зубов.

От этой улыбки в сочетании с прохладным, оценивающим взглядом светло-голубых глаз Свену стало неуютно. Глаза Кастан прятались в глубоких глазницах и в сетке морщин, но он ощущал их взгляд, как прикосновение мелких льдинок.

– Цолонда[35]! – вежливо ответил он единственное слово, которое вспомнил.

Кастан показала гостям на низкую дверь.

– Ой тау! – Арнор еще раз поклонился, потом добавил, обращаясь к товарищам: – Это кудо[36], она нам честь оказывает, что здесь принимает.

– Тау, тау! – вопреки прежним шуткам, ловко произнес Велерад и тепло улыбнулся хозяйке.

Что-то там про великих и добрых богов он позабыл, но этому вроде было и не время.

Кастан задержала на нем оценивающий взгляд, потом тоже улыбнулась и первой вошла в кудо.

После света ясного зимнего дня здесь показалось темно; войдя, гости поначалу встали у порога, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Но внутри оказалось светлее, чем можно было ожидать: с восточной и южной стороны в драни виднелись промежутки, и в них падали плотные, ровные, как из серебра отлитые лучи света. «Серебро! – вспомнил Велерад наставительные речи Арнора по пути сюда. – Серебряный – значит очень хороший».

Кастан заметила его взгляд и сказала что-то.

– Крыша не прохудилась, – перевел Арнор. – В ней нарочно оставляют щели, чтобы великому богу было легче принимать дары и слышать просьбы.

Слова «великий бог» он по привычке произнес по-меренски – «кугу юмо», но Свен и Велерад поняли – уже запомнили.

– Здесь они семьей жертвы приносят, – пояснил Арнор от себя.