Зов валькирий

Войско Мерямаа объявилось вовремя – в Праздник Дис, когда в Хольмгарде готовились к свадьбе Ульвхильд и Грима, сына Хельги. Первые вести прислали словене с Мологи: дескать, мерене идут целым войском, ждите. Моложане, видевшие Илетай на обратном пути Боргаровой дружины, знали, что русы из Хольмгарда теперь родичи и союзники мерен из Арки-варежа и что те должны весной прислать войско. Но как знать, для чего они взабыль это войско собрали? Илетай хоть и была завоевана женихом по обычаю, но отдана родителями не по доброй воле, и это могло еще сказаться. Однако Тойсар не нарушил слова: он отправил в поход своего младшего брата Тумая и сына Талая (Тайвел был сочтен матерью слишком юным для таких испытаний), помог им собрать дружину из двух десятков отроков, кому выдал топоры, копья, боевые наконечники стрел и припасы на дорогу. Видя, что пан Тойсар и ава Кастан благословили родного сына в дальний поход, со всей Мерямаа собралось пять сотен отроков и молодых мужчин; свои дружины собрали Умай, Ендуш, Салпай, Шумал – брат Мантура. Даже с озера Келе, где Аталык всем своим влиянием противился этому походу, явился кугыж Пеплай с дружиной в два десятка. Во главе всех мере встал Тумай, и сам владыка Арки-варежа принес в священной роще жертвы за благополучие сынов Мерямаа на чужбине.

Собрались ратники и из других краев: словены, чудины с севера, варяги – свеи, готландцы, даны и даже вильцы, с которыми Свен свел знакомство прошлым летом в Хедебю и во время набега на ободритов. Пришли кривичи с реки Великой под началом Благомира – сына псковского князя Судогостя. С кривичей Олав не брал дань, ими правил свой, древний и влиятельный княжий род, и зимой Олав посылал к ним небольшое посольство во главе с Альмундом. Кривичи с Великой славились как народ крепкий и отважный, помнивший немало сказаний о дедней славе: в былые годы они повоевали со словенами, пытавшимися расселиться на запад, и не допустили их дальше Шелони, а сами покорили и обложили данью чудь с западного берега Чудского озера. Одного из вождей этой чуди Благомир привел с собой. Тот сказал, что его имя Кааро, но Благомир тайком однажды пояснил Свену, что имя это не настоящее: оно означает Ворон, и чудин взял имя вещей птицы для похода в дальние края, поскольку на тот свет под своим именем ходить не стоит. Кааро имел дружину из сорока отроков, вооруженных топорами и копьями, держался особняком, но оказалось, что Талай и сыновья Дага могут объясниться с ним, хоть и с трудом, используя меренскую речь.

Вереница лодий, из которых каждая вмещала по десять-двадцать человек, растягивалась по реке на такую длину, что даже на большом прямом промежутке русла от начала было не видно ее конца. Свен с Годо, возглавлявшие передовой отряд, по несколько дней не видали Благомира, замыкавшего строй. Грим приказал по возможности не сильно растягиваться в незнакомых местах, но не везде на местах ночевок можно было найти столько простора, чтобы раскинуть общий стан.

Через три-четыре перехода устраивали дневку: чинили лодьи и снасти, отправлялись на лов в леса по берегам, ловили рыбу. Местные жители, убедившись, что войско не враждебно и нет опасности уехать со связанными руками на рабский рынок, собирались поглазеть и послушать новости. Ближе к вечеру Грим-Бранеслав созывал всех бояр и хёвдингов к своему шатру, усаживал в круг на бревна, угощал ужином и расспрашивал: как идет дорога, целы ли люди и лодьи, нет ли больных, всего ли хватает, не случилось ли чего. Хоть и юный, он имел толкового наставника-кормильца и хорошо знал обязанности вождя. Несколько раз бояре и хёвдинги с малыми дружинами отправлялись на лов совместно – почти все до этого похода не знали друг друга и хотели посмотреть, кто чего стоит. Кааро держался поближе к Благомиру, Талай и Тумай – к Свену, своему зятю, северная чудь – к Годреду и Бергфинну, которые чаще других бывали у них, собирая дань для Олава. Пришельцы из-за Варяжского моря считали своими ближайшими товарищами Ингемунда Веселого и Свена, который и уговорил их прошлым летом идти в этот поход. На зов его явился знатный муж Хродрик по прозвищу Золотые Брови, тоже происходящий от конунга Халльмунда Старого, и присутствие заморского родича с большой дружиной добавило уважения сыновьям Альмунда.

Несмотря на молодость, Свенельд уже считался одним из самых влиятельных людей во всем войске. Довольно быстро сага о похищении Илетай стала известна всем, и что ни вечер к костру Свенельда являлись люди, желающие послушать, как все было, от самих участников тех приключений. Потом Свена спрашивали, что же он сам не женился на похищенной деве, и ему приходилось рассказывать о том, как он добыл Витиславу. Благодаря всему этому за людьми из Хольмгарда еще до половины пути закрепилась слава искусных сказителей, «а это, ёлс меня возьми, совсем не то, к чему я стремился!» – шутливо жаловался Свен своим соратникам.