Зов смерти

Двумя прыжками она добралась до кровати и попыталась встать на больную ногу — только чтобы с досадой обнаружить, та все еще отказывается ей служить. Виолет упала на кровать от мучительной острой боли.

Уже в постели она продолжала отгонять эти мысли, превратившиеся в зловещий сон. Во сне она опять бежала. Все тот же таинственный преследователь, безликий охотник, с беспощадным упорством гнался за ней, находя, где бы она ни спряталась. Все попытки скрыться от него были тщетны. И ничто его не останавливало.

Виолет в панике проснулась среди ночи, ужас сдавил ей грудь. Она встала и снова подошла к окну. Оно по-прежнему было закрыто, полицейский все так же сидел в машине. Виолет успокаивала себя мыслью, что это был всего лишь сон. И что преследователь без лица не может вечно быть неуловимым — его в любом случае рано или поздно схватят.

Но пока этого не произошло, она будет бояться закрывать глаза.

Следующие несколько дней оказались очень тяжелыми. Виолет как лунатичка бродила по школе, а ночью не переставая боролась со сном. Это напряжение невозможно было скрыть от Джея, который понял, что гнетет ее, еще до того, как она решилась сказать об этом вслух.

— Ты же знаешь, что они найдут его, верно? — сказал он однажды.

— Да, конечно, — ответила она, сама понимая, что говорит слишком бодро, слишком поспешно — слишком неискренне.

Его голос был серьезным и обеспокоенным.

— Правда? Мне кажется, ты встревожена этим сильнее, чем хочешь, чтобы я подумал. Мне кажется, тебе страшно, Ви.

Виолет не понравилось, что он так легко догадался. Казалось, ей удается делать вид, что все в порядке, а оказывается, ее по-прежнему можно читать, как книгу. Интересно, а родители так же быстро догадались о ее страхах?

— Я знаю, — повторила она, словно признавая свое поражение. — Но я не могу перестать думать об этом — о нем. Мне было так страшно, Джей. Если бы ты не пришел туда за мной… — Она умолкла, боясь даже представить, что бы тогда произошло в лесу, где, кроме нее и того человека, не было ни души.

Джей сжал зубы — эта мысль была невыносима и для него тоже, — но продолжил спокойным голосом:

— Я знаю, что ты боишься. Но его поймают, а пока этого не случилось, я глаз с тебя не спущу. Никто не допустит, чтобы с тобой произошло что-то плохое. — Он не произнес этого вслух, но Виолет явственно услышала недосказанное «снова».

Слушать эти слова поддержки было приятно. Они дарили уверенность: она не одна.

— Все в порядке. Просто я начинаю уставать от этого заточения в четырех стенах и от усиленной охраны. Это сидение взаперти просто сводит меня с ума, — попыталась она объяснить свое мрачное настроение. — А в выходные встреча выпускников и бал. Сидеть дома, когда все остальные будут веселиться… какой ужас.

Его реакция оказалась совсем не такой, как предполагала Виолет. Она ожидала слов утешения или обещаний остаться дома вместе с ней. Но он вдруг улыбнулся. Своей особенной улыбкой — уголком рта, — означающей, что он знает что-то, о чем неизвестно ей.

— В чем дело? — вскинулась она.

Он усмехнулся. Определенно, он что-то от нее скрывает.

— А ну говори! — потребовала Виолет, сердито глядя на него.

— Ну не знаю, — протянул он, дразня ее, — заслужила ли ты это…

Она стукнула его по руке в нетерпении:

— Ну пожалуйста. Скажи.

Он рассмеялся:

— Ладно, сдаюсь, сдаюсь. Злюка! — Он потер место удара, притворяясь, что ему очень больно. — Что, если я скажу… — он умолк, заставляя ее изнывать от нетерпения и вглядываться ему в лицо, на котором уже сияла обычная улыбка, — что мы с тобой все же пойдем на бал?

Виолет потеряла дар речи. Вот уж это услышать она никак не ожидала.

— Пойдем, как же! Меня и в школу-то еле отпускают, какой там бал!

— Да, ты права. Родители не хотят тебя отпускать, но мы с ними говорили об этом, и даже твой дядя Стивен помог мне убедить их. Конечно, о матче не может быть и речи — там слишком людно и вход открыт для всех. Но бал-то будет в школе, в спортзале. Туда пускают только учеников и тех, кого они пригласили. Твой дядя сказал, что уже решил усилить там охрану. При условии, что я пообещаю ни на минуту не спускать с тебя глаз — а я это обещаю, — сказал он таким тоном, что стало ясно — он имеет в виду вовсе не ее безопасность. Виолет почувствовала, что краснеет. — Вот при таких условиях они согласны тебя отпустить.

Она посмотрела на лодыжку, в два слоя завернутую в эластичный бинт.

— Но я же не смогу танцевать, — удрученно вздохнула она.

Он погладил пальцем ее подбородок и приподнял его, чтобы их взгляды встретились:

— А мне все равно, будем ли мы танцевать. Я просто хочу, чтобы моя девушка, — ударение на последнем слове заставило ее кожу покрыться мурашками, и она улыбнулась ему, — пошла со мной на бал.

Несколько долгих, безумно волнующих мгновений они не сводили друг с друга глаз, и слова были не нужны. Виолет первая нарушила волшебство.

— Там будет Лиззи, — заявила она тоном, в котором не было ни капли истинной ревности.

Джей покачал головой, все еще пристально глядя на нее:

— Я даже не замечу, что она там. Я ведь не смогу отвести от тебя глаз.