Зов смерти

Он все так же не скрывал свое влечение к ней, и если бы Виолет не знала его так хорошо, то могла бы поклясться — он из кожи вон лезет, чтобы заставить ее почувствовать себя неловко в собственном доме. К счастью, родители, похоже, решили им не мешать, и большую часть времени парочка была предоставлена самим себе.

— Скучала по мне? — самоуверенно спросил он и легонько прикоснулся к ней губами, не дожидаясь ответа.

Она улыбнулась и поцеловала его в ответ. Как всегда, внутри все переворачивалось от его близости — и как всегда, ей это очень нравилось. Она обвила руками его шею, совершенно позабыв, что они находятся не за закрытыми дверями ее комнаты, а посреди гостиной.

Он слегка отстранил ее и вдруг посерьезнел:

— Знаешь, у нас не было вчера возможности поговорить наедине. И я не мог сказать тебе… — Виолет почти не улавливала смысла его слов, околдованная его низким, глубоким голосом. Он гипнотизировал, завораживал. — Я наверно слишком долго ждал, что ты будешь со мной, и вчера, когда… — Он растерянно замолчал и погладил ее по щеке. Тело Виолет тут же откликнулось на это прикосновение. — Я не могу представить свою жизнь без тебя, — сказал он, нежно целуя ее в лоб. Его легкое дыхание коснулось ее кожи. Он помолчал немного, прежде чем снова заговорить. — Я люблю тебя, Виолет. Люблю даже сильнее, чем я думал. И не хочу… не могупотерять тебя.

Она решила пококетничать с ним и, дернув плечом, проговорила высокомерно:

— Я знаю.

Джей шутя пихнул ее, крепко при этом обнимая:

— Что значит, «я знаю»? Разве это ответ? — И уложил ее у себя на руках так, чтобы их лица оказались совсем рядом: — Скажи мне, — потребовал он.

Она покачала головой, делая вид, что не понимает о чем он.

— Что? Что я должна сказать? — И захихикала, не удержавшись.

А он стал дразнить ее, наклоняясь к губам и отстраняясь сразу же, так, что она не успевала прикоснуться к ним. Он ласкал губами ее шею, прекращая немедленно, как только она запрокидывала голову. Виолет обняла его и пыталась притянуться как можно ближе — ее смущало, что он пытается заставить ее признаться в своих чувствах и делает это так насмешливо.

— Скажи мне, — прошептал он, и его теплое дыхание коснулось ее шеи.

Она застонала — ей хотелось, чтобы он перестал ее мучить.

— Я тоже тебя люблю, — выпалила она наконец, прижимаясь к нему. — Я так тебя люблю…

Он накрыл ее рот губами, и они слились в умопомрачительном поцелуе, лишавшем сил, заставлявшем мучительно желать большего. Задыхаясь, Виолет оторвалась от него, отчаянно надеясь, что в ближайшее время в гостиную никто не войдет.

Выходные прошли примерно так же. Челси зашла проведать Виолет, и та очень ей обрадовалась. Почему-то общаться с Челси вне школы, без зрителей, было гораздо легче. Она принесла Виолет пару журналов, пакетик вяленой говядины и две пачки жевательной резинки — все это в коричневом бумажном пакете. Это был ее вариант букета цветов.

Почти все время родители Виолет были неподалеку, но именно что неподалеку, а не рядом, и влюбленные большую часть времени проводили в обществе друг друга. Поздним вечером Джей помогал Виолет подняться к себе в комнату и отправлялся домой — чтобы вернуться рано утром. Родители Виолет разрешили ему пользоваться ее машиной, чтобы ему не приходилось брать на целый день машину своей мамы.

Единственной новостью от дяди Стивена было то, что новостей по-прежнему нет. Они ни на шаг не продвинулись в расследовании личности того таинственного человека, который преследовал Виолет в лесу. Она жалела, что на этот раз никак не может помочь полиции опознать его, ведь у него на лице была камуфлирующая раскраска. Высокий рост — вот все, что она могла им сказать.

Наступил понедельник, и Виолет нельзя было больше отгораживаться от внешнего мира. Нужно идти в школу. Там уже почти все знали, что с ней случилось, правда, не все подробности соответствовали истине, но Виолет не хотела никому ничего объяснять.

Наступила Неделя встречи выпускников, а значит, и Неделя костюмов — самая важная во всем семестре. И новость о том, что Виолет чудом спаслась от неизвестного преступника, потерялась в шуме тусовок, собраний и вечеринок, приуроченных к встрече, особенно выбор жюри. И то нетерпение, с которым все ждали бала.

Виолет было тяжело видеть все это и знать, что она не сможет принять участие ни в одном из этих мероприятий. На матч ее не отпустят, и даже если удастся уговорить родителей разрешить ей пойти на бал в субботу вечером, все будет бессмысленно. На костылях ей только и останется, что сидеть на скамейке и смотреть, как веселятся другие.

Это было просто ужасно — ведь у нее такое великолепное платье… И потом, очень уж хочется увидеть Джея в смокинге.