Зов пустоты

– Это они уже сделали. Нет, я имею в виду, что они собирались действовать. Они искали информацию о том, как изготовить бомбу.

– И вы про них раньше не знали? – удивился Гильем.

– Знали, мы за ними присматривали из-за связи с Фиссумом. Они были из тех, за кем следили пристально. Похоже, нам повезло, что Карим решил действовать в одиночку.

– Он что, не посвятил их в свои планы? – поинтересовался Сеньон.

– Вероятнее всего. Он был самым чувствительным и параноидальным из них. Но самым решительным. Не смог пережить гибель своего драгоценного имама и обвинил государство в том, что это оно его убило. Судя по тому, что нам известно на сегодня, он единственный имел оружие. Стащил автомат у старшего брата, который торгует наркотой в Аржантёе.

– То есть вы взяли всю ячейку? И мы… в безопасности? – спросил Сеньон, думая о жене.

Поджав губы, Марк озабоченно оглядел Сеньона и Гильема.

– Те парни полные придурки, – наконец сказал он.

– Придурки, которые могли перебить кучу народа, – ответил Гильем, набив рот круассаном.

– Да, но есть и кое-что странное. Мы перехватили переписку. Фиссум играл с ними. Накачивал салафитской пропагандой, но в то же время велел ничего не делать и не высовываться.

– Кнут и пряник. Разве это не лучшая тактика манипулирования?

– Нет, тут что-то другое. Судя по тому, что нам удалось обнаружить, их присутствие чуть ли не смущало Фиссума. Главарь их группки даже уговаривал не рассказывать имаму об их планах, чтобы тот не попытался их разубедить.

– Но ведь Фиссум был идеологом, организатором? – вспомнил Сеньон. – Может, он ждал подходящего момента, достойной цели? А они казались ему бешеными псами… которых он не мог удержать.

Марк развел руками:

– Это нам и предстоит узнать. Ладно. Скажите Людивине, что я заходил, и передайте привет от меня. Я возвращаюсь в чистилище.

– Таллек! – позвал Сеньон, когда он уже был в дверях. – Как думаете, будут еще нападения?

Марк глубоко вздохнул и приподнял брови.

– Мы взяли не всех, в этом я уверен. Фиссум не был истинным вдохновителем, а дурачки, которые сидят у нас, не доросли как исполнители до уровня имама. Есть еще что-то, но я не понимаю, что именно, и от этого мне не по себе. Я уверен, что убийца, которого вы ищете, – это связующее звено, и он объяснит, что происходит.

С этими словами он вышел из кабинета.

Но через пятнадцать минут его имя высветилось на экране мобильника Сеньона.

– Она не отвечает на звонки, и ее нет дома, – сообщил Таллек. – У нее всегда распахнута калитка в сад?

Озадаченный серьезным тоном Марка, Сеньон пробормотал:

– Мм… Не знаю. Ее точно нет внутри?

– Я обошел дом, тут никого.

У Сеньона часто забилось сердце. От природы он был спокойным, не любил воображать невесть что, но события последних четырех дней сделали их всех немного параноиками. Он заметался, не зная, что сделать и что сказать, пока инстинкт не подбросил верные слова:

– Ясно, ждите, я еду.

37

Она боялась этого момента. Как могла оттягивала его, была готова пойти на любые сделки, лишь бы он никогда не настал, но понимала, что это неизбежно.

Она чувствовала себя скотиной, которую везут на бойню. Она мечтала, чтобы ее везли вечно.

Но вот фургон остановился, двери сарая распахнулись, и она услышала, как мясники надевают фартуки и точат ножи.

Над головой открылась гробница.

– Выходи, – скомандовал бесцветный голос.

Людивина слегка ошалела от долгого заточения и страданий, ее слепил непривычно яркий свет, в голове все смешалось. Она едва сумела разогнуться – ноги не держали, колени саднило, ягодицы болели, спину свело. Она попыталась встать, но не сумела: мешали стянутые хомутом запястья.

Мужчина схватил ее за руку и рывком вытащил наружу. Он явно силен, отметила она.

Он швырнул ее на холодный бетонный пол.

Из могилы она выбралась, но никогда не была так близка к смерти.

Боль в желудке возобновилась, по внутренностям словно плеснуло огнем, и это ощущение вернуло ей рассудок.

Подвал. Он держит ее в подвале, тут пахнет сыростью.

Органы чувств мгновенно привыкли к новым условиям. Зрение прояснилось, хотя свет и казался слишком ярким после многих часов во тьме. Сколько времени она там провела? Пятнадцать, двадцать часов?

Она увидела небольшое помещение. Стены в темных пятнах там, где облупилась краска. Вентиляционное отверстие заткнуто тряпками и минеральной ватой.

Чтобы приглушить звуки… крики.

Никакой мебели. Ее тюрьма представляла собой крошечную яму под бетонным полом, куда можно было попасть через армированный люк. Сколько времени можно прожить в такой дыре?

Тогда Людивина повернула голову и увидела в противоположном углу грязный матрас. Накрытый прозрачной пластиковой пленкой.

Сердце у нее забилось. Она знала, что все случится здесь. Пленка была чистой, новой.

Это для меня…

Глаза наполнились слезами.

Горло перехватило, когда она заметила пластмассовый короб вроде тех, что используют рыбаки, а рядом с ним – три бутылки отбеливателя.

Вверх по пищеводу рванула горячая кислая волна.