Зов ночной птицы

— А утверждать и не нужно! Я и так это понял по вашим въедливым расспросам — о плащах, башмаках, моей трости и все такое. Я честный человек, хоть кого спросите!

— Прошу вас, сэр, не надо лишних эмоций.

— Я не лжец! — почти прокричал Бакнер и, с трудом поднявшись, указал на Рейчел Ховарт. — Вот эту ведьму я видел с теми тремя исчадиями ада! Это была она, никакой ошибки! Она суть само зло вплоть до ее черного сердца, а если вы считаете меня лжецом, значит она и вас уже заколдовала!

— Сэр, прошу вас, — сказал Вудворд негромко, стараясь успокоить старика, — не могли бы вы присесть и…

— Не буду я садиться! Я никому, даже судье, не позволю называть меня лжецом! Видит Бог, я говорю чистую правду, и только суд Господень надо мною властен!

— В Царствии Небесном это так, — сказал Вудворд, слегка задетый последней фразой. — Однако здесь, на земле, правосудием ведают смертные.

— Ежели на этой земле и впрямь есть правосудие, ведьма не переживет завтрашний день! — На губах Бакнера пузырилась белая пена, его глаза горели яростью. — Или, может, вы решились погубить весь город, но спасти эту гадину?

— У меня осталось к вам еще несколько вопросов, сэр. — Вудворд указал ему на стул. — Присядьте, пожалуйста.

— Хватит с меня ваших вопросов! Я больше ни на что отвечать не буду!

Старик круто развернулся и заковылял прочь из камеры, тяжело опираясь на трость.

Вудворд также поднялся из кресла.

— Мистер Бакнер! Пожалуйста! Еще пару минут!

Однако его призывы не возымели действия. Бакнер покинул камеру, а затем и здание тюрьмы.

— Его можно уговорить вернуться, — сказал Мэтью. — Бидвелла он послушает.

— У меня оставалась всего-то пара вопросов. — Вудворд недовольно взглянул на своего секретаря. — Зачем было так донимать человека?

— Я бы назвал это по-другому, сэр. Я прояснял обстоятельства дела.

— Да ты его буквально затравил! По сути, ты назвал его лжецом!

— Нет, сэр, — спокойно ответил Мэтью. — Я такого не говорил. Я просто хотел выяснить, почему у него выпали из памяти конкретные подробности, тогда как другие он запомнил очень отчетливо. Мне кажется странным, что он не помнит, как одевался перед выходом, а потом раздевался по возвращении, — даже сильным испугом такую забывчивость не объяснишь.

— Этот человек не лжет! — категорически заявил Вудворд. — Возможно, он в смятении. Наверняка он испуган. Но я ни за что не поверю, что он смог бы выдумать подобную историю. А ты в это поверишь? Это я к тому… Боже, да если бы старика действительно посещали такие фантазии, я бы счел его безнадежно повредившимся в уме!

Послышался смех. Мэтью и Вудворд посмотрели в сторону соседней камеры. Рейчел Ховарт сидела на скамье, упираясь спиной и затылком в шершавую стену.

— Вы находите это занятным, мадам? — спросил Вудворд.

— Нет, — сказала она, — я нахожу это весьма печальным. Но поскольку все слезы я давно уже выплакала, приходится заменять их смехом.

— Смейтесь или плачьте, как вам будет угодно, однако это изобличающее показание.

— Изобличающее? — Она вновь рассмеялась. — Что же оно изобличает? Безумие выжившего из ума старика? Хотя в его истории есть доля правды.

— Значит, вы признаете свой сговор с Дьяволом?

— Ни в коей мере. Я признаю только то, что трижды посещала церковь по воскресеньям и в третий раз просидела всю службу с тухлым яйцом в волосах. Просто не хотела их порадовать зрелищем моего бегства домой или рыданиями взахлеб под стать обиженному ребенку. И это единственная правда в рассказе Бакнера.

— Разумеется, вы будете отрицать свое участие в той ночной оргии. Другого я и не ожидал.

— Тогда в чем смысл всего этого? — Она устремила янтарный взгляд на судью. — Будь я такой ведьмой, зачем бы я стала звать Бакнера для созерцания моего… беспутства? Почему бы мне не заниматься этим втайне?

— Этого я не знаю, мадам. В самом деле, почему вы так поступили?

— Кроме того, если верить Бакнеру, я могу проходить сквозь запертые двери. Тогда почему я все еще здесь, в этой клетке?

— Потому что тем самым вы бы изобличили свою ведьмовскую сущность.

— А разве демонстрация Бакнеру всех этих гнусностей не была изобличением? — Она покачала головой. — Будь я настоящей ведьмой, я бы действовала умнее.

— О, я полагаю, вы достаточно умны, мадам. И потом, кто знает, не покидаете ли вы эту тюрьму по ночам, чтобы встречаться со своим повелителем? Возможно, у вас есть доступ в некий призрачный мир, о котором богобоязненные граждане не смеют и помыслить.

— Завтра утром можете расспросить своего секретаря, — сказала Рейчел. — Этой ночью он убедится, способна ли я проходить свозь стены.

— Сомневаюсь, что вы станете выказывать свои способности в присутствии Мэтью, — парировал Вудворд. — Ведь это будет равносильно признанию вины и прямиком отправит вас на костер.

Она вскочила со скамьи.