Зов ночной птицы

Мэтью растерянно опустился в кресло, взял бокал и осушил его залпом.

— Три удара, — устало произнес Вудворд; на его виске начала пульсировать жилка. — И три дня заключения.

Он сделал над собой усилие, чтобы встретить взгляд Хэзелтона.

— Таков мой вердикт, и он не может быть дополнен или отменен. Он сядет в тюрьму завтра в шесть часов утра и получит удары кнутом в шесть утра через три дня. Полагаю, телесными наказаниями у вас ведает мистер Грин? — Он взглянул на Бидвелла, который подтвердил это кивком. — Решено. Я вынес этот вердикт в качестве мирового судьи, представляющего власть короля Англии и губернатора этой колонии.

Кузнец скривился так злобно, что мог бы напугать сам себя, увидев отражение в зеркале. Потом он вновь закрыл рану тряпицей.

— Вижу, тут ничего не поделаешь, раз уж вы непредвзятый судья и все такое, — пробурчал он. — В пекло этого паскудного гаденыша, вот что я вам скажу!

— Приговор вынесен. — Лицо Вудворда начало наливаться краской. — А вам я бы посоветовал наведаться к врачу.

— Я этому доктору-смертоносцу даже притронуться к себе не позволю, нет уж, сэр! А сейчас я уйду, будьте покойны. Ваше правосудие дурно пахнет.

Он начал запихивать вещи обратно в мешок. Последней туда отправилась шкатулка с украшениями, которую Мэтью оставил на столе. Подняв мешок узловатыми ручищами, Хэзелтон с вызовом посмотрел на Вудворда, затем перевел взгляд на Бидвелла и обратно на судью.

— Будь проклят этот мир, в котором человек получает увечье только за то, что защищал память своей жены, а закон не наказывает за это даже хорошей поркой!

— Порка будет исполнена надлежащим образом, — холодно заметил Вудворд. — Три удара.

— Это вы так говорите. Но учтите, я там буду, чтобы за всем проследить!

Развернувшись, он направился в прихожую.

— Мистер Хэзелтон, — внезапно произнес Мэтью.

Кузнец остановился и устремил хмурый выжидательный взгляд на своего недруга.

Мэтью поднялся на ноги.

— Я хочу сказать… я глубоко сожалею о случившемся. Я вел себя совершенно недопустимо, за что прошу у вас прощения.

— Ты получишь мое прощение только после того, как тебе до костей раздерут спину кнутом.

— Я понимаю ваши чувства, сэр. И признаю, что заслужил наказание.

— По заслугам тебе причитается куда больше, — сказал Хэзелтон.

— Да, сэр. Но… могу я обратиться к вам с просьбой?

— Что?

— Вы позволите мне донести ваш мешок до фургона?

Хэзелтон озадачился — возникшие на его лице складки могло бы сравниться числом с колдобинами на пяти милях разбитой дороги.

— С какой это стати?

— Дабы сделать хоть эту малость в знак моего раскаяния. — Мэтью шагнул вперед, протягивая руки к мешку. — И еще с надеждой, что мы оставим в прошлом эту досадную историю после того, как я понесу наказание.

Хэзелтон молчал, но было заметно, что он усиленно соображает. По прищуренному взгляду кузнеца Мэтью понял, что тот разгадал его намерения. При его волчьих ухватках и быкообразном облике этот тип был хитер как лис.

— Ваш парнишка вконец одурел, как жук в бутылке, — сказал он Вудворду. — На вашем месте я бы держал его взаперти по ночам.

С этими словами Хэзелтон повернулся спиной ко всей компании и через прихожую и парадную дверь вышел под мелкий дождь. Миссис Неттлз сопроводила визитера и, чересчур громко хлопнув дверью за его спиной, вернулась в гостиную.

— Что ж, — молвил Вудворд, тяжело, как больной старик, опускаясь в кресло, — правосудие свершилось.

— Мои соболезнования из-за всего этого, — сказал Бидвелл судье. — Но, сказать по правде, я бы назначил пять ударов.

Он взглянул на Мэтью и покачал головой:

— Вам пора бы уже усвоить, юноша, что частная собственность неприкосновенна! Или вам нравится создавать проблемы повсюду, где вы появляетесь?

— Я уже признал свою неправоту. Если хотите, могу сделать это еще раз. И я приму наказание, которое заслужил… Но и вы, мистер Бидвелл, должны понять, что Хэзелтон считает нас всех одураченными.

— Что?! — Бидвелл скорчил кислую мину. — Что еще вы удумали?

— Просто содержимое мешка, принесенного Хэзелтоном, не соответствует тому, что было спрятано у него в сарае.

Возникла долгая пауза. Потом Вудворд спросил:

— О чем ты, Мэтью?

— Я о том, что в мешке, который я попытался вытянуть из-под сена, лежало что-то намного более тяжелое, чем старая одежда и обувь. Сейчас Хэзелтон догадался, что я хочу прикинуть вес мешка, и потому не дал мне его понести.

— Нет уж, хватит с меня этого! — Бидвелл полез в карман за табакеркой. — Мало вам Хэзелтона на сегодня? На вашем месте я бы сейчас далеко обходил его стороной!

— После стычки с ним прошло… около сорока минут, — продолжил Мэтью. — Думаю, за это время он перепрятал то, что изначально хранилось в мешке, и заменил это одеждой либо просто взял другой, похожий мешок.

Бидвелл втянул носом понюшку и заморгал увлажнившимися глазами.

— Вы когда-нибудь угомонитесь?