Зов ночной птицы

Острый край неровно загнутой жести сделал свое дело: рассек щеку кузнеца от угла глаза до верхней губы. Ручейки крови заструились ему на бороду. Хэзелтон заморгал, почувствовав боль; далее возникла пауза, во время которой Мэтью боялся, что ярость этого человека окажется сильнее его желания предохранить свое лицо; но потом Хэзелтон с воплем подался назад, оторвал руки от Мэтью и прижал их к ране в попытке остановить кровь.

Мэтью жадно набрал воздуха в легкие и с кружащейся головой то ли побежал, то ли поковылял к открытой двери сарая. Дождь все еще лил, но уже не с такой интенсивностью. Мэтью не стал оглядываться на кузнеца, поскольку это могло замедлить его и без того неуверенное продвижение вперед. Наконец он очутился на улице. Вода хлестала его по лицу, ветер вился вокруг, одна нога зацепилась за корень дерева, и он едва не растянулся на земле, но сумел устоять и побежал сквозь буйство стихий в сторону особняка Бидвелла. Только достигнув перекрестка, он сбавил ход и оглянулся. Если кузнец и гнался за ним, то он далеко отстал.

Однако же мешкать было нельзя. Он сплюнул кровь в грязную лужу, запрокинул голову, ловя ртом струи дождя, и сплюнул еще раз. Спина и плечи были разбиты чуть не вдребезги, горло только что не раздавлено всмятку пальцами Хэзелтона. Зато теперь он имел в запасе историю для судьи и, к счастью, остался жив, чтобы ее поведать. Он продолжил путь к дому Бидвелла, перемещаясь со всей возможной скоростью.

При этом в его голове продолжали крутиться два вопроса: «Что находилось в том мешке?» и «Что за тайну может скрывать кузнец, если он готов убивать ради ее сохранения?».

Глава девятая

— Какая жуткая история! — воскликнул Бидвелл, когда Мэтью закончил свой рассказ. — Стало быть, Хэзелтон пытался тебя задушить из-за какого-то мешка?

— Не просто мешка. — Мэтью расположился в удобном кресле в гостиной особняка, под его больную спину была подложена подушка, а на столике рядом стоял серебряный бокал с ромом. — Там внутри было что-то необычное…

Распухшее горло с трудом пропускало звуки. Он уже осмотрел в ручном зеркальце синие отпечатки пальцев кузнеца на своей шее.

— …И он не хотел, чтобы я это увидел, — закончил фразу Мэтью.

— Сет Хэзелтон давно не дружит с головой, — заметила миссис Неттлз, которая только что принесла с кухни ром и теперь стояла рядом, скрестив руки и устремляя на собеседников воистину пугающий темный взор. — Он был таким еще до смерти его жены, а с той поры и вовсе чокнулся.

— Хвала Господу, он тебя не убил! — Вудворд сидел в кресле напротив своего секретаря; лицо его выражало огромное облегчение и в то же время беспокойство. — И хвала Господу, что ты не убил его. Тебе это обошлось бы чертовски дорого. Ты ведь понимаешь, что покушался на чужую собственность?

— Да, сэр.

— Я могу понять твое желание укрыться от дождя в этом сарае, но с какой стати ты начал выкапывать из сена кем-то спрятанные вещи? Для этого были какие-то особые причины?

— Нет, сэр, — уныло признал Мэтью. — Полагаю, не было.

— Я уверен, что не было! И еще, по твоим словам, ты нанес ему удар по лицу, вызвавший сильное кровотечение, так? — Вудворд прикинул тяжесть жерновов правосудия, которые могут прийти в движение по такому случаю. — Стоял ли он на ногах в последний раз, когда ты его видел?

— Да, сэр.

— Однако он не погнался за тобой, не вышел из сарая?

Мэтью отрицательно качнул головой:

— Не думаю, сэр.

Он потянулся к рому и сделал глоток, уже понимая, к чему клонит мировой судья. Прикушенный язык — распухший настолько, что заполнил почти весь рот, — вдобавок обжегся «огненной водой» и благополучно онемел.

— Значит, он мог потерять сознание уже после вашего ухода. — Это произнес Бидвелл. Вудворд поднял глаза и только сейчас заметил его рядом со своим креслом. — Возможно, он до сих пор лежит в своем сарае без чувств, тяжело раненный. Предлагаю отправиться туда незамедлительно.

— У Хэзелтона шкура пожестче будет, чем у старого стервятника, — сказала миссис Неттлз. — Какой-то порез на роже его уж точно не доконает.

— Боюсь, это был не просто порез… то есть не царапина, — сознался Мэтью. — Его щека была рассечена изрядно.

— А разве он не сам на это напросился? — Миссис Неттлз выпятила челюсть. — Как по мне, он получил то, на что давно напрашивался!

— Как бы то ни было, мы должны разобраться с этим на месте. — Вудворд поднялся из кресла. Он до сих пор неважно себя чувствовал — каждый глоток отдавался болью в горле — и очень не хотел выбираться из дома под нескончаемую морось, но столь серьезное дело к этому обязывало.

Бидвелл также признал серьезность ситуации. Но в первую очередь его озаботила возможная потеря единственного кузнеца в поселке, что усугубило бы их проблемы.

— Миссис Неттлз, — сказал он, — передайте Гуду, чтобы подогнал экипаж к крыльцу.

— Да, сэр.

Она направилась в заднюю часть дома, но успела сделать лишь несколько шагов, когда звонок колокольчика у парадной двери возвестил о посетителе. Она поспешила туда, открыла дверь — и обомлела.