Зов ночной птицы

— А теперь ваша очередь пояснить кое-что. Если, конечно, вспомните, — произнес он после хорошей затяжки. — Скажите, когда миссис Неттлз упомянула тот случай, о чем именно шел разговор? Я вот к чему: вы, часом, не замечали, чтобы Бидвелл тревожился по поводу рабов?

Мэтью вновь поразмыслил, прежде чем ответить.

— Помнится, мистер Бидвелл выражал некоторое беспокойство, когда я собрался посетить невольничий квартал. Он выразился в том смысле, что это может… э-э… повредить моему здоровью.

— Я бы ни в коем разе не стал туда соваться без особой нужды, — сказал Стайлз, прищуривая глаза. — Но Бидвелл, похоже, и впрямь опасается бунта. Подобные случаи уже были в других местах. Неудивительно, что он держит свои опасения в тайне! Мы еще с ведьмой не успели покончить, и тут вдруг — бунт рабов! Это вконец добьет Фаунт-Ройал.

— Я думаю точно так же, — согласился Мэтью. — И потому лучше будет об этом помалкивать.

— Само собой. Я не хочу, чтобы меня обвинили в сеянии паники.

— Как и я. Но, раз уж на то пошло, мне вот что интересно, сэр… Простите мое невежество в этих вопросах, но ведь не всем же быть великими охотниками… Я вот не представляю, как вообще можно проделать столь долгое путешествие, отсюда до самой Флориды, и при этом не заблудиться? Кстати говоря, сколько это получится миль?

— По моей прикидке, сто сорок семь миль самым прямым путем.

— Самый прямой путь по дремучему лесу? — Мэтью сделал еще глоток. — Опять же не могу не восхититься, сэр. Для этого надобно иметь просто невероятное чувство направления!

— Я, конечно, могу гордиться своими навыками… — Стайлз затянулся, слегка откинул голову назад и выпустил струю дыма к потолку. — Однако должен признать, что в том походе я пользовался картой.

— О! Так у вас есть карта?

— Не моя. Это карта Бидвелла. Он купил ее у какого-то торгаша в Чарльз-Тауне. Надписи сделаны на французском, а это значит, что карта очень старая. Но на поверку она оказалась довольно точной.

— Кстати, я могу читать и говорить по-французски. Если вам нужен перевод, буду рад оказать услугу.

— Тогда обратитесь к Бидвеллу. Карта сейчас у него.

— А… — сказал Мэтью.

— Ван Ганди, козел ты старый! — гаркнул Стайлз, но беззлобно, по-свойски. — Неси еще рома! Мне и молодому человеку!

— Нет, спасибо, я уже загрузился достаточно. — Мэтью поднялся. — Мне пора идти.

— Глупости! Оставайтесь, будет весело! Ван Ганди скоро снова возьмется за лютню.

— Очень жаль пропускать такое представление, но мне сегодня еще нужно кое-что прочесть.

— Вот в чем беда с вами, законниками! — с улыбкой посетовал Стайлз. — Вы чересчур много думаете!

Мэтью улыбнулся в ответ:

— Спасибо за компанию. Надеюсь, мы еще увидимся.

— Был рад познакомиться, сэр. И… благодарю за информацию. Буду держать язык за зубами, не сомневайтесь.

— Я в вас уверен, — сказал Мэтью и поспешил покинуть задымленное помещение, пока вновь не забренчал этот несносный инструмент.

По дороге к особняку Мэтью перебирал полученные сведения, как пригоршню необработанных алмазов. Значит, при определенной удаче и упорстве достичь Флориды все-таки можно. Но надо как следует подготовиться — запастись провизией, не забыть огниво и прочие необходимые вещи, — а также разыскать и тщательно изучить карту. Вряд ли она хранится в библиотеке. Скорее всего, Бидвелл держит ее где-то в своем кабинете на втором этаже.

Но как вообще можно затевать такое? Отказаться от английского подданства? Обречь себя на жизнь в чужой стране? Он владел французским и латынью, но вот испанским никогда всерьез не занимался. Допустим, он вызволит Рейчел из тюрьмы (первая проблема) и из города (вторая проблема), а потом доставит ее во Флориду (третья и самая головоломная проблема), но был ли он по-настоящему готов к тому, чтобы навсегда лишиться возможности ступить на английскую землю?

И никогда больше не увидеть Вудворда?

Вот еще одно затруднение. Если он успешно справится с двумя первыми проблемами и вместе с Рейчел сбежит из города, одно лишь известие об этом может загнать судью в гроб. Таким образом, получится, что он освободит свою ночную птицу ценой гибели человека, который некогда освободил самого Мэтью из клетки беспросветного отчаяния.

Вот в чем беда с вами, законниками. Вы чересчур много думаете.

Особняк был ярко освещен лампами и свечами. Очевидно, банкет еще не завершился. В прихожей Мэтью услышал голоса, доносившиеся из гостиной. Он вознамерился тихонько прошмыгнуть в свою комнату и уже подходил к лестнице, когда его окликнули:

— Мистер Корбетт! Присоединяйтесь к нам, пожалуйста!

Из гостиной вышел, опираясь на трость, Алан Джонстон в сопровождении седобородого мужчины, которого Мэтью счел руководителем труппы. Оба были нарядно одеты (в этом учитель определенно перещеголял актера) и держали в руках бокалы с вином. Вдобавок Джонстон напудрил лицо, как в тот вечер, когда здесь же отмечали прибытие в город мирового судьи и его секретаря. Оба имели сытый и довольный вид — явно отужинали на славу.