Зов ночной птицы

— А мне как раз интересна эта тема! — Ее голос был приятен и мелодичен, хотя в нем можно было расслышать и резкие, злые нотки. — Расскажите нам о ведьме, сэр! Правда ли, что вместо какашек из нее лезут живые жабы?

— Шериз! — прошипела Лукреция, скрипнув зубами и тревожно расширив глаза. Но уже через миг она изменилась с быстротой меняющего цвет хамелеона: на лице вновь появилась улыбка — правда, слегка перекошенная, — и она через стол посмотрела на Мэтью. — У нашей дочери… несколько грубоватое чувство юмора, мистер Корбетт. Говорят, подобное чувство юмора встречается даже у самых изысканных и благородных дам. В эти странные времена излишняя чопорность и строгость не всегда уместны, не так ли?

— Чопорность и строгость, — повторила девица и запихнула в рот помидор, сопроводив это действие клокочущим смешком.

Лукреция предпочла сосредоточиться на еде, но Мэтью заметил, как ее щеки покрываются красными пятнами. Стюарт допил свой бокал и потянулся за графином.

Некоторое время все молчали. В эту минуту Мэтью впервые расслышал слабый жужжащий звук, но не смог выявить его источник.

— Должен сообщить, просто к вашему сведению, — произнес он, дабы нарушить это неловкое молчание, — что я еще не делаю карьеру юриста. Я секретарь мирового судьи, только и всего.

— Но вы уже скоро получите статус помощника, не правда ли? — спросила Лукреция, вновь улыбаясь во весь рот. — Вы молоды, очень умны, имеете склонность к юридической службе. Почему бы вам не пойти дальше по этой стезе?

— Ну… возможно, я так и сделаю… в свое время. Но до того мне еще нужно поднабраться знаний и опыта.

— Ах, до чего скромен! — восхитилась миссис Воган так, словно сей момент обрела святой Грааль. — Ты слышала, Шериз? Этот молодой человек восходит на крутую вершину, к политической власти и богатству, и при этом остается таким скромным!

— На крутой вершине трудно удержаться, — заметил он. — И с нее, если что, будет больно падать.

— Он еще и остроумен! — Лукреция, казалось, вот-вот растает от восторга. — Тебя всегда очаровывало остроумие, Шериз!

Девица посмотрела в глаза Мэтью.

— Я хочу больше узнать о ведьме. Я слыхала, что она брала в рот и сосала хер черного козла.

— Кхе! — Струйка вина сбежала по подбородку Стюарта и обагрила его серый сюртук. Бедняга тотчас побледнел в такой же степени, в какой покраснела его жена.

Лукреция уже была готова издать шипение либо визг, но ее опередил Мэтью. Он ответил девушке столь же прямым взглядом и спокойно сказал:

— Вас ввели в заблуждение, и тот, кто рассказал вам это, не только лжец, но и сквернослов, которому надо бы вымыть рот мылом.

— Это мне рассказал Билли Рид. Мне найти его завтра и передать, что вы хотите намылить ему рот?

— Имя этого поганца не должно звучать в нашем доме! — На шее Лукреции вздулись вены. — Я это запрещаю!

— Завтра же найду Билли Рида, — с вызовом продолжила Шериз. — Так что ему сказать? Где вы будете его ждать с вашим мылом?

— Прошу прощения, мистер Корбетт! Тысяча извинений! — Разволновавшись, миссис Воган уронила на платье кусок лепешки со сливками и принялась вытирать пятно краем скатерти. — Этот поганец — беспутный сын Джеймса Рида! Он почти идиот, неумеха и лодырь… и притом норовит совратить мою дочь!

Шериз ухмыльнулась — или, скорее, оскалилась — в лицо Мэтью.

— Билли учит меня дойке. По вечерам в их сарае он показывает мне, как держать член, как скользить рукой вверх и вниз… вверх и вниз… вверх и вниз… — Она наглядно продемонстрировала это движение, чем изрядно смутила Мэтью и вызвала сдавленный негодующий возглас у своей матери. — И так пока из него не брызнут сливки. Славные такие, горячие сливки.

Мэтью ничего на это не ответил. Однако не смог удержаться от мысли, что на днях он прогадал — очень сильно и досадно прогадал — с выбором сарая, где следовало прятаться.

— Я думаю, — сказал Стюарт, нетвердо поднимаясь на ноги, — что пришло время откупорить бутылку рома.

— Ради Бога, держись подальше от этого рома! — возопила Лукреция, уже и думать забывшая о почетном госте. — В этом причина всех наших бед! В этом и в твоем жалком подобии столярки!

При взгляде на Шериз Мэтью обнаружил, что та уплетает ужин с довольной улыбочкой на лице, сейчас уже далеко не таком привлекательном. Он положил нож и ложку — аппетит пропал совершенно. Стюарт копался в буфете, а Лукреция накинулась на еду, словно вымещая на ней злость; при этом ее лицо сделалось красным, как тушеный помидор. В наступившей тишине Мэтью снова услышал странное жужжание. Он посмотрел вверх.

И чуть не упал со стула.

На потолке, прямо над столом, висело осиное гнездо размером с кулак мистера Грина. Оно было сплошь облеплено осами, которые слабо копошились, сложив крылышки вдоль жал. Пока он, не веря своим глазам, созерцал это явление, по осиному скопищу пробежала легкая рябь, и некоторые из них сердито зажужжали.

— Э-э… миссис Воган, — с трудом вымолвил Мэтью. — У вас там…

И он указал вверх.

— Да, осы. И что с того?

Ее манеры — вместе с ее внешностью, всем их семейством и этим вечером в целом — претерпели существенные изменения к худшему.