Зов ночной птицы

Но его ноги как будто приросли к полу. Он огляделся в поисках какого-нибудь предмета, могущего послужить оружием, но ничего подходящего здесь не было. Хотя нет, кое-что он все же нашел — среди золы в очаге лежали две вещи, оставленные Гамильтонами: глиняная кружка с отбитым краем и небольшой чугунок. Он схватил чугунок (днище которого за годы использования прокалилось дочерна) и вновь уставился во тьму.

Сейчас Мэтью отдал бы пару зубов за саблю и фонарь, но и чугунок был достаточно увесист для удара, в случае чего. Он искренне понадеялся, что такой случай ему не представится.

Теперь пришло время испытать свою храбрость. Идти иль не идти — вопрос стоял ребром. Если он отступит и уберется из дома, не будет ли это косвенным признанием того, что в той комнате его действительно мог поджидать сам Дьявол? Да и был ли тот звук вообще, или ему померещилось с перепугу?

Конечно, это могла быть крыса. Ну да, обыкновенная крыса. Только и всего.

Он сделал шаг в сторону тьмы и остановился, прислушиваясь. Никаких звуков, кроме ударов собственного сердца, отдающихся эхом в ушах. Еще один шаг, и еще. Теперь он различил впереди прямоугольник дверного проема, за которым могла таиться бездонная пропасть.

Медленно, очень медленно Мэтью приблизился ко входу в комнату, вздрагивая при каждом скрипе половиц под ногами. Заглянул внутрь, напрягая все органы чувств, чтобы среагировать на малейшее движение или намек на угрозу со стороны призрачного демона. В глубине комнаты он разглядел тоненькую светлую полоску: не иначе как щель между закрытыми ставнями.

И вновь его решимость ослабла. Чтобы осмотреть комнату, нужно было сначала ее пересечь и открыть ставни. Но, прежде чем он до них доберется, незримая холодная рука может вцепиться ему в загривок.

Нет, это же попросту нелепо, подумал он. Сама его нерешительность делала более весомым предположение (на его взгляд, абсурдное), что Сатана действительно бывал в этом доме и может прямо сейчас находиться там, во мраке, а чем дольше Мэтью мнется на пороге, тем более вострит клыки и когти затаившийся демон. Чтобы одолеть это наваждение, надо было войти в комнату, добраться до ставней и поскорее их открыть. И конечно, держать чугунок наготове.

Мэтью сделал по возможности глубокий вдох (притом что воздух был отнюдь не ароматен), стиснул зубы и вошел в комнату.

Он ощутил, как его обволакивает тьма; по спине побежал холодок. Быстро преодолев с десяток футов до противоположной стены, он нашарил на окне шпингалет, открыл его и одним резким — можно сказать, истеричным — движением распахнул ставни. Тотчас в комнату ворвался благословенный тусклый свет, и никогда прежде Мэтью не был так рад видеть затянутое уродливыми тучами небо.

И в этот момент облегчения позади него вдруг раздался стон, переходящий в глухое ворчание, и Мэтью с перепугу чуть не кувыркнулся через подоконник. Во всяком случае, этот «рык мстительного демона» заставил его подпрыгнуть на месте, едва не выскочив из собственных башмаков. В следующий миг он обернулся — с лицом, застывшим в гримасе ужаса, и с чугунком, занесенным для удара по рогатому черепу монстра.

Трудно сказать, кто из них был напуган сильнее: молодой человек с выпученными глазами или бурая дворняга, точно так же таращившая на него глаза из угла комнаты. Но Мэтью явно пришел в себя первым, увидев на полу шестерых щенят, жадно припавших к материнским соскам. У него вырвался безотчетный сдавленный смех, но его сжавшимся от страха яичкам еще только предстояло расслабиться.

Сука также дрожала от страха, но уже начала показывать зубы и рычать, так что Мэтью счел за благо удалиться. Он окинул взглядом комнату и не заметил тут ничего, кроме этих собак, их экскрементов и останков пары растерзанных кур. Опустив чугунок, он уже двинулся к выходу, когда внезапно объявился нынешний хозяин дома.

Это был один из тех псов, которых он видел рвущими внутренности мертвой свиньи на улице. И сейчас он нес в окровавленной пасти нечто темно-красное, оставляя за собой дорожку капель. Когда его блестящие глазки узрели Мэтью, пес бросил на пол свою кровавую добычу и сгруппировался для атаки, хриплым рыком давая понять, что Мэтью вторгся на территорию, запретную для человеческих обитателей Фаунт-Ройала. Пес намеревался в прыжке достать зубами горло Мэтью — сомнений в этом не было. Понимая, что медлить нельзя ни секунды, Мэтью швырнул чугунок на пол перед псом, заставив того отскочить с негодующим лаем, а сам кинулся к ближайшему окну, перескочил через подоконник, спрыгнул на землю и помчался по улице в восточном направлении.

Когда он оглянулся, пса позади не было. Мэтью продолжил двигаться быстрым шагом, пока дом Гамильтонов не остался далеко позади, и только тогда остановился, чтобы осмотреть поцарапанную голень и несколько заноз на правой ладони. В остальном он удачно отделался.