Зов ночной птицы

Вудворд как раз собирался проглотить остатки каши, но замер с поднятой ложкой в руке. Высказанная Джонстоном мысль до сих пор ему в голову не приходила. Впрочем, это было всего лишь предположение, тогда как свидетели давали показания под присягой. Но что, если свидетели также были заколдованы, сами того не сознавая? Что, если им внушили, будто они видят миссис Ховарт, которой на самом деле там не было? Что, если Сатана, назвав имя миссис Ховарт в разговоре с Вайолет Адамс, тем самым просто пытался скрыть личность настоящей ведьмы?

Но нет! Была ведь еще улика: куклы, найденные в доме миссис Ховарт! Однако же, как отметил Мэтью, дом оставался пустым достаточно долго, чтобы кто угодно мог спрятать там этих кукол. А после того Сатана запросто мог внедрить видение в сон миссис Грюнвальд, благодаря чему куклы и были найдены.

Существовала ли возможность — хотя бы малейшая возможность — того, что за решеткой оказалась невиновная женщина, а настоящая ведьма все еще гуляла на свободе?

— Я не ставлю себе целью осложнить ваше расследование, — среагировал Джонстон на затянувшееся молчание судьи. — Я лишь хочу указать на вред, который может нанести поспешная казнь миссис Ховарт. А теперь, когда я высказался по этому поводу, позвольте узнать: есть ли какие-то подвижки в поисках вора?

— Вора? — Вудворду понадобилось несколько секунд для того, чтобы вспомнить историю с похищенной монетой. — А! Ничего нового.

— Бен среди прочего сообщил мне, что вы и ваш секретарь задавали вопросы о моем колене и, соответственно, моей способности передвигаться по лестнице. Думаю, что справился бы с этим при необходимости. Однако мне льстит ваше предположение, что я могу делать это с такой скоростью, как тот вор.

Учитель наклонился вперед и расстегнул пуговички под коленом бриджей.

— Посудите сами.

— О… это совсем не обязательно, — прошептал Вудворд.

— Как раз напротив! Я хочу, чтобы вы сами все увидели.

Он закатал штанину и спустил чулок. Колено было забинтовано, и Джонстон начал медленно разматывать бинт. Когда с этим было покончено, он повернул ногу так, чтобы Вудворду было лучше видно увечье при свете каминного огня.

— Вот она, моя гордость, — мрачно изрек Джонстон.

Вудворд увидел, что колено Джонстона обтягивал кожаный ремень, но коленная чашечка оставалась открытой. Серого цвета, размером с крупный узловатый кулак, она жирно блестела, покрытая какой-то мазью. Сама кость была ужасно деформирована, образуя неровный гребень наверху чашечки и впадину в ее центре. Это зрелище заставило Вудворда невольно отшатнуться.

— Алан! Мы слышали звон колокольчика, но почему мне не доложили о вашем визите? — С этими словами в гостиную вошел Бидвелл, за которым с небольшим отставанием следовал Уинстон.

— Я, собственно, пришел к мировому судье. Вот, решил показать ему мое колено. Не желаете тоже взглянуть?

— Нет, спасибо, — отказался Бидвелл со всей возможной учтивостью.

Но Уинстон приблизился, вытягивая шею. Дойдя до камина, он поморщился.

— Боже, что это за вонь?

— Это мазь со свиным жиром, которую продает мне Бен, — пояснил Джонстон. — Из-за сырой погоды я сегодня нанес ее более толстым слоем. Уж не обессудьте за аромат.

Вудворд никакого запаха не учуял благодаря плотно закупоренным ноздрям. Уинстон сделал еще пару шагов, чтобы лучше разглядеть колено, и тотчас отступил назад, изо всех сил стараясь соблюсти приличия.

— Понимаю, зрелище не самое приятное. — Джонстон провел указательным пальцем по костистому гребню вплоть до впадины; при виде этого у Вудворда по спине пробежали мурашки, и он был вынужден отвести взгляд, уставившись в огонь. — Увы, это у меня наследственное. Насколько знаю, мой прадед — его звали Лайнус — родился с таким же дефектом. В хорошую погоду колено меня не беспокоит, но при затяжных ливнях, какие изводят нас в последнее время, оно становится прямо невыносимым. Не желаете взглянуть поближе?

— Нет, — сказал Вудворд.

Джонстон бережно погладил свое колено и начал обматывать его бинтом.

— К чему эта демонстрация, Алан? — спросил Бидвелл.

— Так я ответил судье, пожелавшему знать, позволяет ли мое увечье бегать по лестницам.

— А, вот оно что… — Бидвелл подошел к камину и подставил ладони теплу, пока учитель натягивал чулок и оправлял штанину. — Действительно, одна из фантастических теорий, выдвинутых секретарем судьи, касалась вашего колена. Он сказал…

— …Что сомневается, действительно ли мое колено так изуродовано, или я только притворяюсь, — продолжил за него Джонстон. — Мне об этом рассказал Бен. Весьма занятная, но плохо продуманная версия. Роберт, сколько лет я прожил в Фаунт-Ройале — года три? За это время кто-нибудь хоть раз видел меня передвигающимся без трости?

— Никогда, — сказал Бидвелл.