Зов ночной птицы

— Пять лет. Я был еще подростком, когда мы с ним встретились. Он дал мне шанс выбиться в люди.

Рейчел кивнула.

— Могу я высказаться напрямик? — спросила она.

— Сделайте одолжение.

— Когда он смотрит на вас, — сказала она, — это точь-в-точь отец, глядящий на сына.

— Я его секретарь, и не более того, — отрывисто произнес Мэтью. Он сидел, сцепив руки, склонив голову и ощущая ноющую пустоту в области сердца.

— Не более того, — повторил он.

Глава шестнадцатая

В понедельник около половины пятого утра в особняке Роберта Бидвелла зажглись огни. Вскоре из дома вышла чернокожая служанка и под моросящим дождем быстро направилась к лечебнице доктора Шилдса на улице Гармонии. Поручение у нее было самое срочное, и служанка с ходу начала трезвонить в дверной колокольчик. Спустя четверть часа — столько времени потребовалось доктору на одевание и сборы, включая кожаную медицинскую сумку с необходимыми инструментами и лекарствами, — Шилдс уже спешил к пациенту, низко надвинув на глаза треуголку, с загнутых полей которой стекала дождевая вода.

В доме Бидвелла его встретила миссис Неттлз. Сам хозяин — все еще в шелковой ночной рубашке и с выражением глубокой тревоги на лице — находился в гостиной.

— Слава Богу! — сказал он, когда Шилдс возник на пороге. — Наверх! Поспешите!

Миссис Неттлз поднялась по лестнице с прытью, достойной горной козы, фактически буксируя низкорослого доктора в кильватере своей черной юбки. Еще на подходе к закрытой двери спальни Шилдс услышал хрипы судьи, судорожно хватающего ртом воздух.

— Кастрюлю горячей воды и чистую ткань! — скомандовал он, и миссис Неттлз тут же переадресовала приказ служанке.

Затем экономка открыла дверь, и доктор вошел в комнату, где по сторонам кровати горели три лампы. Шилдс сразу взял одну из них и поднес свет к лицу Вудворда. Увиденное заставило его внутренне содрогнуться.

Лицо судьи имело желтовато-серый оттенок старого пергамента. Темные впадины образовались под глазами, которые стеклянисто слезились от усилий, прилагаемых больным при дыхании. Причем результаты этих усилий никак нельзя было назвать успешными: засохшая корка слизи почти закупорила ноздри, а в уголках разинутого рта пузырилась пена, также блестевшая на подбородке. Его руки комкали влажную простыню; капли пота скопились на лбу и щеках.

— Спокойствие, — произнес доктор Шилдс первое, что в голову пришло. — Все будет в порядке.

Вудворда начала бить дрожь, глаза его дико расширились. Он потянулся и схватил Шилдса за рукав.

— Не могу дышать, — выдавил он. — Помогите.

— Непременно. Миссис Неттлз, вы не подержите эту лампу?

Передав ей лампу, он быстро скинул сюртук. Затем снял треуголку, а свою сумку пристроил на табурете рядом с постелью.

— Я услышал его крик, — сообщил Бидвелл, входя в комнату и останавливаясь у двери. — Это случилось совсем недавно. Я сразу послал к вам девчонку, когда понял, насколько ему плохо.

Шилдс достал из сумки синий флакон и ложечку. Затем хорошенько встряхнул флакон и налил в ложечку маслянистую темно-коричневую жидкость.

— Вы поступили правильно. Пожалуйста, выпейте это, господин судья.

Он влил жидкость в рот Вудворду, а затем вновь наполнил ложечку и дал больному повторную дозу. Судья, уже находившийся на грани паники, не почувствовал ни запаха, ни вкуса густой жидкости, проскользнувшей в его многострадальное горло.

Его грудь судорожно сотрясалась в попытке набрать воздуха в легкие, а пальцы снова смяли простыню.

— Я… я умираю?

— Нет, конечно! Ничего подобного. Теперь лежите спокойно. Миссис Неттлз, верните мне лампу, пожалуйста.

Он поднес лампу к лицу Вудворда.

— Откройте рот как можно шире.

Вудворд повиновался с напряжением, от которого у него из глаз потекли слезы. Шилдс приблизил лампу почти вплотную и осмотрел горло пациента.

Прежде всего, он уловил запах. Доктору был знаком сладковато-гнилостный запах моровой болезни, который сейчас присутствовал в дыхании судьи. Свет лампы выявил то, что Шилдс и ожидал увидеть, но не в столь запущенной стадии: стенки горла были сплошь красными — кроваво-красными, как огненный зев Ада. В складках пунцовой плоти, распухших до такой степени, что они почти перекрыли просвет гортани, желтели омерзительные гнойные волдыри, а также рубцы на месте уже лопнувших гнойников. С виду это напоминало шмат червивого сырого мяса, и Шилдс знал, что испытываемая пациентом боль должна быть ужасной.

— Миссис Неттлз, — произнес он сдавленным голосом, — пожалуйста, поторопите служанку с горячей водой. И еще принесите мне чашку с двумя пригоршнями соли.

— Да, сэр. — Экономка быстро покинула спальню.

— Тише, тише, — приговаривал Шилдс, поскольку каждый вздох судьи теперь сопровождался стоном. — Сейчас прочистим ваши дыхательные пути.

Свободной рукой он слегка сжал плечо Вудворда, пытаясь его подбодрить.

— Бен? — произнес Бидвелл, подходя к постели. — Он ведь выживет, да?