Зов ястреба

– Я не о самой идее. Сейчас она кажется фантастической, но многие учёные верят в её достижимость. Я о том, что вы сделали. Дети, да… Но вы не могли не понимать, к чему это может привести. Кто-то мог погибнуть…

– Кто-то и погиб. – Я замолчала, потому что все мои силы уходили сейчас на то, чтобы не заплакать при Эрике Строме – а это было не так просто, когда в горле горьким колючим комом застряла боль.

– Ладно. Хватит.

Я вскинула на него глаза – и он наверняка заметил, что я испугалась. Он отказывался от меня, хотя я честно отвечала на все его вопросы – даже те, ответы на которые не хотела давать никому.

– Я расскажу. Расскажу, что хотите. Что именно вы хотите узнать?

– Я уже узнал, что хотел. – Он постучал по ширме, вызывая подавальщицу. – Я говорил: подробности мне не нужны. Того, что ты рассказала, достаточно.

Он ничего не сказал о том, что узнал. О том, что совпадение, сохранившее мне и Ульму жизнь, было удивительным, невозможным. Не спросил о Гасси. Не осудил – но и утешать не стал.

Он передал подавальщице несколько монет – я не разглядела, сколько – и налил чая себе и мне.

– У каждого есть свои секреты. Некоторые бывают опасны – даже годы спустя. Спасибо, что поделилась своим.

Вот так – намёк на то, что я теперь – в его руках? Угроза? Утешение? Его бархатистый голос, который бывал самым разным, сейчас был абсолютно нейтрален, и я не могла распознать чувство, с которым он говорил.

– Вы сказали, что мы должны доверять друг другу, – сказала я, тщательно выбирая слова. – Это работает в обе стороны?

– Разумеется, – мягко сказал он. – Во всём, что касается службы и может повлиять на качество нашей работы.

Эрик Стром сказал «нашей», и внутренне я задрожала, как натянутая струна. Не испортить всё неосторожным вопросом – но и не молчать. Он всё ещё ждал от меня чего-то – проявлений того самого характера, который был ему нужен?

– Могу я тоже спросить кое о чём?

– Конечно.

Чай пах лимоном и чем-то пряным, резким – видимо, грибом лунг, что бы он из себя ни представлял.

У меня в голове крутилась добрая сотня вопросов, но я чувствовала: сейчас задать можно будет только один, и он должен быть правильным.

– Что случилось с вашим прошлым охотником?

Пар плыл над нашими чашками, и странный запах дурманил получше снисса.

Эрик Стром долго молчал. Я начала думать, что он не станет мне отвечать. По крайней мере, не разозлился – этого я боялась больше всего.

– Откровенность в ответ на откровенность, но без подробностей – идёт? – спросил он, и я поспешно кивнула.

– Она погибла. На охоте в Стуже. В этом была моя вина.

Эрик Стром, в отличие от меня, не боялся произносить эти слова: «В этом была моя вина» вслух, не делая ни малейшей паузы перед ними.

Он мог стать мне хорошим наставником.

– В Стуже случается всякое, – продолжил он. – Даже лучшие из нас ошибаются. В Гнезде об этом не говорят, стараются замалчивать. Всё обучение подчинено идее вселить в вас веру в собственные силы, убедить в том, что всё всегда заканчивается хорошо, что каждый из вас дойдёт до конца службы, уйдёт, когда поймёт, что с него хватит, и будет жить припеваюче где-нибудь в особнячке в пригородах Химмельборга. Возможно, избежит последствий – заведёт семью, а по выходным будет захаживать в Гнездо, перекинуться парой слов… – Он осёкся, потёр уголок глаза. – Ладно. Это всё – опасная иллюзия, Иде. – Он вдруг назвал меня по имени, и оно, не звучавшее ни из чьих уст давным-давно, прозвучало странно, как чужое. – Стужа опасна. Служба опасна. Не все истории заканчиваются хорошо. Иногда причинённый ущерб невозможно исправить. То, что случилось в твоём детстве, печально. Но ты извлекла из этого урок, и уже знаешь, что всё, что я говорю, – правда. Ты готовилась к приезду сюда вместо того, чтобы дрожать от страха перед судьбой. Продолжай в том же духе. Твоё везение зависит от тебя. И твоего ястреба. Я, как и ты, учусь на своих ошибках. Умный учится всю жизнь. Если готова пойти со мной – будем учиться вместе. Но, прежде чем ты ответишь… Я хочу быть честным до конца. Твои результаты в Гнезде впечатляют, а усвоение достаточно высоко. Через месяц ты могла бы подать на комиссию по пересмотру. Это не гарантирует, что они решат дать тебе шанс стать ястребом… Но такое может произойти. Я бы сказал, вероятность такого исхода – процентов сорок. Вероятность того, что после этого ты и вправду сумеешь им стать – около двадцати. Много это или мало – решать тебе… Но, увы, я не могу ждать месяц. Ученик нужен мне прямо сейчас. Итак?

Голова закружилась, и воздух вокруг тонко звенел от гула голосов, и резко пах пар над чаем – а мне нужно было ответить Эрику Строму… И от этого ответа – и быстрой оценки вероятностей – зависела вся моя жизнь.

– Я хочу работать с вами, – ответила я, всё ещё не до конца веря в происходящее.

Мы пожали друг другу руки, и его прикосновение – крепкое, тёплое и быстрое вернуло мне веру в то, что всё это не сон.

– Тебя не пугает то, что сказал? О моём прежнем охотнике?

– Нет.