Зов ястреба

Только когда они все расселись на разномастных стульях, мягких скамейках и лавках у стены – всем мест не хватило, и кое-кто стоял, прислонившись к книжному шкафу и явно надеясь слиться за стеной, – господин Олке зашёл в общую комнату и направился к высокому креслу в центре комнаты, оставленному для него свободным.

Унельм засмотрелся на то, как Олке движется. Его длинные худые конечности вихляли, как будто на шарнирах, но как-то плавно, почти изящно. Больше всего он смахивал на водомерку, скользящую по поверхности пруда.

Теперь Ульм мог рассмотреть его поближе и увидел, что глаза у него непривычно тёмные для кьертанцев – почти такие же тёмные, как у Сорты. Возможно, и волосы у него когда-то были такими же, но сейчас они стали пепельно-седыми – только над залысинами слегка темнели. Взгляд у господина Олке оказался неожиданно цепким и тяжёлым – как будто в столовой он только притворялся расслабленным и сонным, копя силы, как змея в спячке.

Он сидел молча, ожидая, пока стихнут последние шепотки. Под его взглядом в зале стало тихо – кажется, все неосознанно затаили дыхание.

Тогда господин Олке заговорил – спокойно и негромко.

– Ещё раз приветствую всех вас. Думаю, многие не в восторге от того, что попали сюда, и я могу вас понять. – Пока что он был первым в Химмельборге, кто выражал это так открыто. – Позвольте мне говорить с вами откровенно, как с будущими членами моего круга. К механикерам, как вы уже могли заметить, некоторые относятся с пренебрежением…

Он наверняка имел в виду госпожу Сэл – а может, и других кропарей.

– …Но, смею вас заверить, недооценивать нас глупо. Некоторые считают, что мы слишком мало рискуем. Другие – что нас слишком много, а лишь редкое бывает драгоценным. – Тонкие губы Олке сложились в едкую улыбку. – Позволю себе не согласиться ни с тем, ни с другим. Мы рискуем. Рискуем каждый день. Приведу простой пример. Чтобы соединить два препарата, уже нейтрализованных, между собой, механикеру, работающему с ними, приходится частично очистить места их будущего соединения. Перед праздником Шествия в похожей работе участвуют люди без усвоения – под нашим руководством, в защитной одежде. Раз в год! И даже до такой работы не допускается ни беременная женщина, ни старик, ни человек слабого здоровья… Несмотря на доказанную безопасность. Но никакая защита не спасёт от такого воздействия, когда оно регулярно. И как бы высоко ни было ваше усвоение – а оно, увы, не так высоко, раз вы все оказались в этой комнате – работа с препаратами будет влиять на ваш организм. С разной скоростью, с разными последствиями – но этого не избежит никто, и я рекомендую вам усвоить это и не питать ложных иллюзий. – Господин Олке умолк, давая им освоиться с этой мыслью, и в этот момент Ласси снова подняла руку.

– Да.

– Господин Олке, вы сказали, что…

– Мне известно, что я сказал, Ласси. Ваш вопрос? – Он, выходит, внимательно слушал в столовой, раз запомнил девчонкино имя.

Ласси смешалась и покраснела, но продолжила:

– Есть те, кто работает с уже собранными механизмами из нейтрализованных препаратов. Машинисты поездов, паритеры… Их здоровье тоже… Портится?

– Разумный вопрос. Их здоровье действительно угнетается существенно меньше. Так же как, например, здоровье инженера, который придумывает новые механизмы вместо того, чтобы собирать их своими руками… Хотя и ему порой приходится иметь дело с ненейтрализованными препаратами – их ещё называют «дикими».

Вверх взлетела ещё одна рука, и из-за шкафа донёсся громкий и дрожащий голос.

– Как получить такую работу?.. Господин Олке.

– И снова разумно. Но, быть может, вы нам покажетесь? И представитесь?

Из-за шкафа выглянул бледный паренёк в очках, похожий на взъерошенного птенца. Если бы Унельм не знал, что всем здесь исполнилось семнадать, мог бы принять его за тринадцатилетнего.

– Меня зовут Гуррт.

– Прекрасно. Чтобы получить такую работу, Гуррт, нужно очень постараться. В ходе обучения и тестов, которые предстоят вам в ближайшее время, будут выявляться навыки и способности каждого из вас – в том числе личные качества и обучаемость. Если окажется, что из вас выйдет хороший инженер или машинист, вы поступите в распоряжение наставника соответствующей профессии.

Унельм вспомнила слова Луделы о том, кто ещё наверняка получит эти более безопасные должности. Ни о чём подобном, конечно, господин Олке не говорил.

– Наставник будет заниматься со своими учениками столько, сколько потребуется, постепенно подключая их к работе. Так что после окончания тестов он станет самым важным для вас человеком. Если вы не сработаетесь, у вас будет возможность подать прошение о замене Десяти, и если в доступе будут другие специалисты в той же сфере, вам предложат нового. Но определиться лучше в первые несколько недель. Потом поменять наставника куда сложнее. Кроме того, никто не любит людей, создающих проблемы.

Некоторое время все подавленно молчали, а потом из-за шкафа вдруг снова донёсся голос Гуррта.

– А вы ищете учеников, господин Олке?

Тот приподнял брови:

– Возможно.

– Кем вы работаете?

– А кого вы будете учить?

– Вы инженер?