Зов ястреба

Она старалась, правда старалась на тренировках – но всё это было не её, она попала сюда случайно, усвоение зря выбрало её – и то, насколько сильным оно было, казалось насмешкой.

Однажды на парной тренировке с Рорри она поскользнулась и обрушила на него полку со снарядами. Полка с чудовищным грохотом рухнула на пол и ногу Рорри. Ужасно – его лицо побледнело, приблизившись цветом к молочному мерцанию Стужи, а обычно спокойный Грегор кричал на неё так, как, она думала, он не умел кричать вовсе.

Бедняга Рорри, вечно стремившийся её подбодрить, не издал ни звука, хотя ему наверняка было чудовищно больно. Из-за неё он получил трещину в кости. Кропари поправили дело за неделю – человеку без усвоения и помощи эликсиров понадобилось бы куда больше времени, чтобы восстановиться.

Миссе сгорала от стыда и ходила к Рорри в лазарет каждый день то с пирожками, которые он обожал, то с парным молоком с ближайшего рынка. Мама Миссе всегда говорила, что от молока любая хворь быстрее проходит.

– Да ничего, – говорил Рорри, глядя на неё со своей обычной доброй улыбкой, – подумаешь. Потом нам и не такое предстоит, верно? Не переживай об этом.

– Я буду ужасным ястребом, – отвечала она почти каждый раз. – Ты, наверное, в ужасе от того, что тебя поставили в пару со мной. Но я… Я постараюсь, Рорри, правда.

– Не думай об этом, – он говорил твёрдо, весомо, и Миссе становилось спокойнее. – У нас будет отличная пара, мы со всем справимся. Для того нас и учат.

Казалось, эти визиты к Рорри в лазарет были нужны ей самой куда больше, чем ему. От его утешений Миссе начинала чувствовать себя увереннее – и не могла нарадоваться тому, что будущий охотник поддерживает её и не держит зла за неуклюжесть.

И тогда же – в пору, когда Рорри загремел на больничную койку, а тренировок у неё стало даже больше, потому что Грегор сосредоточился на ней одной – началось то, другое, из-за чего в одночасье из самой несчастной девушки в Гнезде она стала вдруг самой счастливой.

В тот день Миссе отправилась на прогулку в Храмовый квартал. Она редко гуляла по Химмельборгу одна – большой город был непривычен, слишком суетлив, слишком громок… Но в тот вечер на него опустилась странная тишина. На улицах было меньше автомеханик и оленей, спешащих куда-то взрослых и детей, путающихся у прохожих под ногами. Возможно, из-за редкого дождя – дорога за окном казалась смазанной, а листья на деревьях – непривычно свежими и сочными, как салат. Миссе надела плотный плащ поверх простого длинного платья. Ещё одно преимущество ученичества: пока она могла позволить себе этот нежно-лиловый плащ и малиновое платье с голубой вышивкой по подолу.

Чёрный, белый и красный, в которые ей предстояло облачиться после начала службы, были такими резкими. Бескомпромиссными. Они не знали переходов – а Миссе любила нежные, полупрозрачные цвета.

Выйдя на улицу, она пошла в сторону Зверосада. За ним, по рассказам ребят из Химмельборга, размещался храмовый квартал, и сегодня, в праздник Ушедших, он весь должен был утопать в цветочных гирляндах и огоньках.

В Ильморе праздник Ушедших праздновали скромно, но Миссе любила этот день, потому что они с матерью всегда говорили об отце, которого она толком не помнила, жгли свечи ночь напролет и ели пирог – с кислицей и сладким луком. Именно этот пирог особенно любил отец. Перед тем, как отправиться в квартал, Миссе испекла похожий – правда, вместо кислицы пришлось использовать ягоды с местного рынка – и аккуратно завернула несколько кусков, чтобы угостить кого-то, как того требовала традиция. Эти свертки грели её сквозь карман, словно она несла с собой маленькое живое существо.

Она прошла Зверосад, за высокой оградой которого кто-то высоко свистел, пищал и выл на разные голоса, и вышла на круто поворачивающую улочку, мощеную серым булыжником. На ней было темновато: валовый фонарь в середине пути погас. Миссе оставалось пройти всего-ничего до освещенного Храмового квартала, когда от стены отделились две серые тени.

– Малышка!

– Куда собралась?

– Должно быть, она потерялась.

– Надо ей помочь. Расскажи, куда ты идёшь? Мы подскажем дорогу.

Теперь Миссе могла различить их лица, одинаково глумливые и предвкушающие, могла почувствовать идущий от них запах – так в Ильморе пахло от Сортиного отца и других пьянчуг.

Она похолодела – куда там Стуже – сделала осторожный шаг назад. Успеет ли она добежать до освещённой улицы раньше, чем её поймают? Миссе пыталась справиться с подступающей к горлу паникой. Не станут же они бросаться на неё здесь, где в любую минуту кто-то может появиться…

Один из них качнулся в её сторону, и Миссе поняла, что вовсе не так уж в этом уверена.

– Она молчит. Что, пренебрегает нами?

– Конечно, такая красоточка.

– Нужно её проучить, как ты считаешь?

– Согласен. Мы весь день работаем, а эта девчонка в шелках будет кривить от нас нос?

– Я ничего такого не имела в виду, – сказала Миссе дрожащим голосом. – Я шла на праздник Ушедших… В Храмовый квартал. Вы… Вы не подскажете мне дорогу?