Зов Дикой Охоты

– Есть верный способ проверить это, мой король, – мягко проговорил Сотар. – Позволь твоим верным слугам, готовым отдать за тебя жизнь, проверить её.

Это было слишком. Вальтен выпустил наконец девушку и обернулся к верховному жрецу.

– Я не позволю вам пытать её и добиться ответа, который вы так хотите услышать, – тихо с угрозой проговорил он. – Мой отец отдал вам Эльвейс. Я не отдам вам Риану.

И снова благодарность и надежда на понимание вспыхнули в её глазах. Она подалась к нему, протянула руку, но он не принял её ладонь – только остался стоять рядом, заслоняя её от жрецов.

– Тогда есть лишь один путь узнать, принесла ли она беду, или погубила верных служителей Отца… по случайности. – Сотар не сумел до конца скрыть ненависть – свою жгучую, тёмную ненависть, удивительную для того, кто служил свету Отцова Огня. От взгляда, брошенного верховным жрецом на королеву, даже Вальтену сделалось не по себе. Но когда старик посмотрел на короля, в его глазах была лишь праведная решительность… и мольба. Гордый верховный жрец Отца в Кемране опустился перед королём на колени на глазах у всех и протянул к нему руки: – Владыка и защитник Кемрана, охрани свой народ! Пусть воля твоя, и сила твоего сердца, и ясность твоего разума, и крепость твоей руки послужат твоим людям в тёмный для нас час! Пусть твой клинок осветит наш путь светом истины! Тебя и только тебя, мой благородный король, я, верховный жрец Отца, призываю на помощь. Своею рукою защити нас на Отцовом Суде!

Ловушка захлопнулась. Сотар продолжал стоять на коленях, но в его глазах Вальтен увидел свой приговор. Сегодня верховный жрец одержал победу.

Когда при свидетелях произнесены были ритуальные слова, и произнесены не кем-то, а одним из Совета – даже король не мог отказать и попрать древний закон. Со времён Даннавара Победителя короли Кемрана были Воинами, защитниками народа, и в поисках справедливости любой мог обратиться к ним. Никто, конечно же, не смел просить самого короля стать дланью, защищающей истину на Священном Поединке Отцова Суда, но это было частью закона. И если бы кто-то другой, а не верховный жрец, просил его – он ещё мог найти путь отказать…

Сотар добился желаемого. Никто во всех известных землях не посмел бы бросить вызов Вальтену Завоевателю, ведь ему не было равных среди воинов. Некому было защитить честь Рианы, когда честь сотаровых жрецов, обвинивших её, защищал он сам. Всякая попытка тайно подговорить кого-то из воинов участвовать в Священном Поединке была бы в итоге обращена и против Рианы, и против него самого. Королеву обвинили бы ещё и в том, что она околдовала его. Единственное, что ему оставалось, – это сражаться не в полную силу, причём так, чтобы со стороны никто не заметил подвоха. Но даже если так – его слава была слишком устрашающей, чтобы кто-то хотя бы рискнул выйти с ним на бой. Даже те, кто хотел защитить Риану, не рискнули бы… из страха проиграть и обречь её на мучительную смерть.

Осознание того, что своей рукой он должен был теперь погубить её, ранило Вальтена острее вражеского клинка, вонзённого в самое сердце. Его победе суждено было стать самым великим его поражением.

– Я буду защищать твою честь на Отцовом Суде, Сотар, верховный жрец Отца в Кемране, – ответил он ритуальной фразой.

Сотар склонился перед ним, и в его взгляде праведника была насмешка, которую никто, кроме самого Вальтена, не видел.

Понимала ли Риана? Понимала ли она, что ждало её теперь, и осознавала ли, что её желание скрывать тайну до последнего погубило их обоих? Понимала ли, что он не хотел этого, что до самого сего мига пытался защитить её, несмотря ни на что?

Когда Вальтен обернулся к ней, он увидел в её глазах ответ: да, она всё понимала.

– Возвращаемся в город! – приказал он.

– А что прикажешь делать с менестрелем, мой король? – спросил один из воинов.

Вальтен коротко посмотрел на Тилларда. Взгляд Фэйри-полукровки потух и не горел больше ни решительностью, ни прежней готовностью бросить вызов всему, что угрожало Риане. Было только одно, что он мог ещё сделать для того, чью верность так ценила его королева.

– Отпустите его, и пусть больше не появляется в столице, – бросил он.

Под тревожными взглядами своих людей он подвёл легконогого гнедого коня к Риане и помог ей сесть в седло. Девушка чуть сжала его руку и одними губами прошептала: «Прости меня…»

Вальтен не ответил. Взлетев в седло своего вороного, он проследил, как оставшиеся жрецы осеняют тела своих павших товарищей защитными знаками, заворачивают в плащи и осторожно привязывают к сёдлам лошадей. Сотар с достоинством прошёл мимо воинов короля и каждому подарил Отцово благословение.

Завтра весть об этой ночи разнесётся по всему королевству – Вальтен знал это.

– Утром я отдам приказ, чтобы любой, кто пожелает бросить мне вызов, послал мне весть, – сказал он.

– Мы можем ждать десять дней, мой король, – проговорил верховный жрец. – Если никто по истечении десяти дней так и не бросит тебе вызов, королева Риана будет признана виновной.