Зов Дикой Охоты

Когда же наступил день накануне Праздника, странный покой вдруг охватил Риану. Она ярче, чем когда-либо в жизни, ощутила близящееся истончение Вуали Матери. Внутренняя, спящая часть её сущности шевельнула ночными крыльями, спокойная и уверенная, с трепетом ждущая свободы. Эта часть, как теперь знала Риана, просыпалась в Священные Дни, и именно тогда девушка чувствовала себя настоящей. Именно тогда её волшебство пробивалось сквозь любые запреты, и его не могла остановить даже плотная узорная сеть чар королевы-ведьмы Лиоры.

Вальтен тоже с трепетом ждал Праздника, словно чувствовал сердцем, что в эту ночь и в этот день должно было произойти что-то необычное. Лгать ему становилось почти невыносимо. Ему так отчаянно хотелось, чтобы волшебство снова вошло в его жизнь, и Риане в свой черёд так отчаянно хотелось разделить с ним чудеса… Но было ещё не время.

Сегодня королева почти не солгала. Она пообещала королю вернуться в их общие покои до середины ночи, с тем чтобы первые несколько часов наедине с Илсой провести традиционный для Валлы ведьминский ритуал. Как всегда, он поверил ей и отпустил. Его доверие было драгоценнее чистого изумруда в венце короля-друида, и Риана поклялась себе, что сделает всё, чтобы это доверие оправдать, чтобы вся её белая ложь принесла желанные долгожданные плоды.

Когда вечерние сумерки окутали Кемран, Риана, Илса и Тиллард уже пересекли мост и въехали в древний лес. И чем темнее становилось вокруг, тем сильнее королева чувствовала щекочущее покалывание искорок Силы, вспыхивавших в ней. Илса отстала, чтобы предупредить возможную слежку и запутать след королевы и менестреля. Тиллард проводил её до того уснувшего Места Силы, где впервые рассказал ей о её природе, и здесь Риана попросила оставить её. Для того что она должна была сделать, необходимо было одиночество.

Сгущались тени, и её сердце билось сильнее. В её крови нарастала музыка, которой она не могла противостоять. И по мере того как тихо ступала на землю Кемрана мистическая ночь, как истончалась Вуаль над Миром даже здесь, где иссякало волшебство, истончались барьеры и внутри самой Рианы.

– В свой ритуал я вкладываю осознанный Зов, обращённый к тому, кто поможет мне, и к ним, верным мне. Придите ко мне, дорогие моей душе создания иной грани Мира, странствующие вдоль Вуали. Вас я впервые зову словом и музыкой волшебства – так, как всё это время звала своим сердцем. Так я желаю, и так тому и быть.

Когда она разулась, ступив босыми ногами на мягкую чуть влажную от вечерней росы траву, ноги сами понесли её в ритуальном танце. Её руки сами плясали в воздухе, рисуя незнакомые жесты. Тёмная река её голоса сама подхватила незнакомую стихийную мелодию без слов. Она не думала, кем она была и какой была. Она не думала, что ей следовало делать и как должно было быть правильно. Она не думала даже о том, чему учил её Тиллард, а чему пока так и не успел научить. Она просто была, и в эти мгновения она была Зовом, обращённым к Всаднику, и сотканным ночью коням, и изменчивым туманным псам – тем, кто был родным её душе, осознавала она то или нет.

Ночь вздохнула, расправляя тёмные искристые крылья. Воздух звенел волшебством, наполняясь образами, и истончалась Вуаль, и открывались Дороги Ши. В многослойном полупрозрачном воздухе уже можно было различить тени и отражения лиц, прекрасных и жутких. Но зов Рианы был направлен чётко, как полёт стрелы, и никто другой не смел отозваться мощи выплетаемой ею магии.

Вот прозвенел далеко, где-то между слоями реальности, многоголосый потусторонний лай, способный заставить даже самое храброе сердце пропустить пару ударов. Зазвучал в лесной тишине призрачный, едва уловимый перестук копыт и тихое ржание. Риана не остановилась, продолжая кружиться в танце. Её песня не смолкла, журча тягучей, чуточку жутковатой мелодией. Она знала, что они пришли, и боялась поверить в это, боялась, что, стоит ей прервать ритуал – как они тотчас же исчезнут. Но они ждали её, как и всегда – отставшие от свиты Охотника, забывшие дорогу домой, оставшиеся у самой Вуали только для того, чтобы быть с ней в её выборе.

Риана зажмурилась, впервые смущённая покровами хрупкой и вместе с тем такой надёжной человеческой плоти. В снах-путешествиях всё ведь было несколько иначе. Нерешительно она остановилась, завершая ритуал. Они не исчезли – так и стояли в тенях древних деревьев, точно ожидали какого-то тайного знака.

– Пусть ночь раскроет вам желанные объятия, – тихо проговорила девушка, глядя на них и не веря своим глазам.

Мистическая ночь позволила им облечься подобием плоти. Сейчас они были естественны и ярки для этой грани Мира. Но их нездешность невозможно было скрыть. Она обволакивала их аурой дымчатого кварца, струилась, клубилась живым подвижным шлейфом на границах привычного зрения.

– Пусть она осыпет тебя своими драгоценностями, – ответил Всадник чуть слышно, словно не хотел пугать её.