Зов ааори

Он с удивлением посмотрел на меня, перевёл взгляд на свою грудь, где из-под доспеха били языки пламени – и заорал, метнувшись ко мне. Я отскочил, давая горящему лори проход. Ла-ран, продолжая кричать, выскочил на лестницу, оступился и с грохотом покатился вниз. Не знаю, суждено ли ему было выжить в пламени, но шею он себе сломал раньше, чем это удалось проверить.

– Что там за вой? – поинтересовался выглянувший с крыши Грапп.

– Всё в порядке! Один недобиток попался, – успокоил я его. – Теперь уже… добиток…

– Поднимайся! Взгляни на это… – предложил ученик Соксона, и я последовал за ним.

Открытая всем ветрам крыша теперь представляла собой самую высокую точку в городе – если не считать крышу храма, которой осталось недолго гореть.

Дворец правителя города тоже горел… Горели термы, особняки знати и часть ближайших домов. Там, в пламени, все ещё шло сражение: гвардия князя Мобана пыталась защитить своего правителя. Однако закованные в тяжёлый доспех враги с длинным тяжёлым оружием – то ли топор на длинном копейном древке, то ли копьё с приделанным топором – уже завершали свою кровавую работу. Восставшие в броне попроще вовсю грабили занимающиеся особняки, вытаскивая на площадь всё самое ценное. Несколько человек развлекалось, распластав на богатом письменном столе какую-то знатную горожанку.

Впрочем, насилия, издевательств и убийств вокруг хватало. И всё-таки большая часть восставших уже пыталась выдавить из города ааори Форта, за спинами которых в проломы убегали женщины и дети. Те, кто остались внутри городских стен, могли бы позавидовать беглецам, но очень скоро, когда кончится еда, тем придётся как-то выживать в округе – по соседству с бежавшими восставшими и поднявшейся нежитью. И я честно даже представить не мог, что им придётся пережить. Дай боги, появится у них толковый предводитель, который поможет наладить быт.

Нас восставшие заметили не сразу – лишь после того, как Ксарг и Соксон вызвали на их головы разряды молний. Несколько групп устремились к башне и попытались нас выбить. Тут мне пришлось отвлечься от наблюдений и пойти командовать своими бойцами. На крышу я вернулся, когда солнце уже клонилось к закату.

К этому времени все восставшие стянулись к проломам и выдавливали бойцов Форта за стены. Но, как и предсказал граф Ленгет, получалось у них из рук вон плохо. Только те самые бойцы с копьями-топорами и в тяжёлой броне временами показывали свою удаль. Однако в бою они отчего-то участвовали редко, всё чаще оставаясь за спинами рядовых бойцов. И вскоре я понял почему – заметив среди них фигурку воина в золотой маске. Вспомнивший… И его личная охрана.

Оглянувшись на море, я увидел причаливающие имперские красоны. Вот с одного бросили сходни – и на пирс, под удивлёнными взглядами восставших, посыпались пехотинцы, на ходу формируя строй колонной. Вот радостно закричала группа стражников, засевшая на каком-то складе. Вот восставшие начали стягиваться к месту высадки…

В воздух полетели виденные мною уже дротики имперцев, и враги стали валиться на землю. Лёгкая кожаная броня не спасала от тяжёлых снарядов. А коготь плотным строем выкатился с пирса, уступая место новому отряду. Отсюда, с высоты башни, пехотинцы казались сплошным красным приливом, неумолимо заполнявшим улицы. А когда все пять тысяч оказались на берегу, прилив разбился на отдельные красные капли и устремился к стене.

Там всё шло по плану. Выдавленные из города ааори Форта отходили на север, отбиваясь от наседающего врага – а с юга налетали всадники эра Зола, и кружились в верховом хороводе егеря, посылая стрелу за стрелой в тех, кто осмеливался пройти за пролом. И всё-таки восставших было очень много… Целое море вооружённых людей. И после каждого налёта верховых за стеной их становилось всё больше и больше. В какой-то момент они начали охватывать строй ааори с флангов, и только эр Зол и его наездники на кирри спасали союзников от окружения.

Я так увлёкся зрелищем, что забыл про имперскую пехоту. А те уже докатились до стен, смели немногочисленных восставших, выкатились за стены – и ударили в тыл основной армии единым кулаком «когтей». Сначала в самую гущу врагов полетели дротики. Заревели имперские рога и трубы, а на стенах я разглядел северян, которые начали стрелять вниз. Имперская пехота врубилась в ряды восставших и, как раскалённый нож сквозь масло, двинулась в центр строя.

Их пытались разделить, их пытались задавить числом, их пытались окружить – но когти каждый раз меняли строй, встречая противника стеной ростовых щитов. И даже немногие умелые бойцы среди восставших ничего не могли сделать с этим строем. Я видел, как личная охрана Вспомнившего попыталась остановить один коготь. Они даже убили нескольких пехотинцев, но потом красные щиты оказались совсем близко – и несколько странных копий упали на землю, выпав из холодеющих пальцев.