Зорро

«Выходит, кризис миновал, — размышлял дон Диего, поднимаясь по лестнице на галерею второго этажа. — Но при чем тут Уицилопочтли, этот каменный идол, требующий в обмен на свою благосклонность жестоких кровавых жертв от своих почитателей?..» Пока он приближался к двери в спальню больного, к этим мыслям невольно приплелись воспоминания о странных событиях, произошедших с ним по пути на ранчо. Дуэль с ослепленным всадником, исцеление четверых бедолаг, неизвестно каким образом очутившихся в зарослях ядовитого молочая, и еще одно, совсем, казалось бы, незначительное, даже не происшествие, а так, видение с шаткого дощатого мостика, переброшенного на лианах через поток, струящийся по дну неглубокого ущелья. Дон Диего вспомнил, как он остановился, чтобы раскурить потухшую сигару, как бросил между вертикальными стеблями лиан догорающую спичку, как следил за ее полетом до тех пор, пока струйка дыма не растворилась в тусклом малахитовом блеске водяного зеркала, из глубин которого вдруг всплыли четыре лошадиные ноги, без единого всплеска пробившие поверхность потока. Когда вслед за ногами над водой показалось конское брюхо, дон Диего отчетливо различил на нем ремень, прихватывавший седло, а также стремя, тут же канувшее в бездну, подобно серебристому гольцу. Дон Диего бросил быстрый взгляд вверх по течению, надеясь увидеть голову всадника, но поверхность потока была пустой и гладкой, как солончак, вылизанный знойными пустынными ветрами. Он продолжил свой путь и вскоре наткнулся на ослепленных всадников, явно опасавшихся появления того, кто был заинтересован в том, чтобы все четверо остались на дороге с простреленными головами. Значит, был кто-то пятый, поднявшийся в горы и, по-видимому, сорвавшийся в пропасть вместе с лошадью, снесенной потоком к подвесному мосту. «За каким чертом понесло в горы этого пятого?» — думал дон Диего, останавливаясь перед дверью в спальню и рассеянно глядя на мальчишку, охранявшего покой своего господина с громадным кремневым пистолетом в руках.

— А где старик Тилькуате? — вслух высказал дон Диего свою внезапную догадку.

— Ушел в полночь и еще не вернулся, — ответил мальчишка, узнав дона Диего и опустив дуло пистолета.

«Так-так, так-так, так-так», — застучало в голове предчувствие. Дон Диего постучал и, услышав негромкий, ослабевший от долгих бдений голос Касильды, легко толкнул дверь. Дон Росендо спал, раскинувшись на смятых подушках, а его сестра сидела перед постелью на низкой скамеечке и не сводила внимательных глаз с бледного лица больного.

— Я боялась, что брат не переживет этой ночи, — вздохнула она, оборачиваясь к вошедшему, — но с первым лучом солнца ему вдруг стало легче: он перестал задыхаться, хрипеть, открыл глаза и впервые за много дней посмотрел на меня совершенно осмысленным взглядом…

— Он что-нибудь сказал при этом? — спросил дон Диего.

— Нет, — ответила Касильда, — но в какой-то миг мне показалось, что впадины его глазниц озарены странным сиянием, придававшим им сходство с маленькими пещерами, стены которых вымощены самоцветами…

— Это похоже на галлюцинацию, сеньора Касильда, — задумчиво пробормотал дон Диего. — Вы, наверное, провели много бессонных ночей возле этой постели?

— Я сбилась со счета, — сказала Касильда, нервно одернув смятый край одеяла. — Но то, что я видела, не было галлюцинацией, уверяю вас!

— Что ж, не будем спорить, — мягко произнес дон Диего. — Все может быть, все может быть…

Он был спокоен; видение все поставило на свои места, и дон Диего мог теперь связать в единую картину не только то, с чем он столкнулся нынешним утром, но и ясно восстановить перед своим мысленным взором то, что происходило ночью без его участия. «Выходит, клад Монтесумы и идол Уицилопочтли действительно существуют, — подумал он. — Так возблагодарим его за то, что он взял одну жизнь взамен другой, не взвешивая их на весах Вечности!..» Он даже прикрыл глаза, представив себе, как суровый старик Тилькуате бросает окровавленное сердце к подножию истукана в глубине пещеры.

— Вы, наверное, устали с дороги, — услышал дон Диего голос Касильды. — Не хотите прилечь?

— Нет, нисколько, — возразил он. — Я думаю, вам это будет гораздо полезнее…