Zombie Fallout. Апокалипсис

Временами меня приветствовали часовые, но в основном я был предоставлен самому себе. Лишь дойдя до дальней части комплекса, я «почувствовал» разницу. Поначалу я не мог определить, в чем она состоит, но ощущение было чертовски мощным.

Я огляделся, пытаясь понять, в чем дело. Суть была в отсутствии – отсутствии назойливых взглядов. Тут не было зомби, следивших за каждым моим движением. Зомби, обсуждавших, какая часть моего тела окажется жилистой, а какая – сочной. Мой дух практически воспарил. Это было словно отсрочка приговора, звонок губернатора, раздавшийся в последнюю минуту. Даже воздух тут, пускай и едва ощутимо, пах чуть лучше..

На этой стороне комплекса стена проходила по гребню небольшого холма, высотой в шесть футов. По ту сторону подъем был такой же, что многое объясняло. Потребовалось бы убить куда больше зомби, чтобы они могли заглянуть через стену. Но я надеялся, что дело не только в этом. Воздух здесь был не таким тяжелым, лучше объяснить не могу. Однако я не был убежден окончательно. Вам не удастся вырасти на восточном побережье, не приобретя в процессе изрядную долю цинизма. Я взобрался на ближайшую сторожевую башню, застав врасплох дежурившего там часового. Он приветствовал меня залпом, который едва не отправил меня на тот свет, но зрелище того стоило. Конечно, тут бродило какое-то количество мертвецов, но не такая пропасть, как с трех других сторон. Я не поверил собственным глазам.

– Как давно это продолжается? – спросил я у тучного парня-часового.

Он все еще не пришел в себя от пережитого испуга. («Должно быть, из Нацгвардии», – решил я).

– Они начали уходить около десяти, – ответил мистер Ротозей.

– Примерно в то время, когда смогли заглянуть через стену с трех других сторон, – отметил я, скорей для себя, чем для него.

Парень криво улыбнулся и пожал плечами. Он и понятия не имел, о чем я.

– С того момента они начали уходить большими компаниями, – объявил он с таким видом, словно ждал похвалы и награды за это ценное наблюдение.

Вот идиот.

– То есть ты говоришь мне, что зомби начали уходить отсюда около трех часов назад, но ты не счел необходимым кому-нибудь об этом сообщить? – рявкнул я.

Толстяк попятился.

– Я… э-э… я, э-э, Фритци сказал… – заикаясь, проблеял он.

Я был взбешен. Потенциальный путь к отступлению был прямо перед нами, а этот жирный дебил не удосужился поднять задницу и предупредить об этом хоть кого-нибудь. Я надвигался на часового, пока еще не зная с какими именно намерениями, но когда парень попятился и закрыл лицо руками, то понял, что лучше притормозить.

– Так что насчет Фритци? – грозно спросил я.

– Он… он… он…

Прекрасно. Мы в самом горниле войны, а единственный человек, обладающий жизненно важной информацией, оказался придурком-заикой. Боги, наверное, сошли с ума! Я отступил еще на пару шагов, и его дикция немедленно улучшилась.

Громко сглотнув, толстяк пояснил:

– Он сказал, что передаст Джеду.

В последние несколько часов я не общался с Джедом, но тот вряд ли стал бы хранить такой секрет при себе. Он наверняка не знал.

– Где живет этот чертов Фритци?

Получив нужную мне информацию, сопровождавшуюся еще некоторым количеством блеяния и заикания, я зашагал прочь. Я откровенно опасался, что если пробуду там чуть дольше, то сделаю с этим часовым что-нибудь, о чем буду сожалеть. Зачем я отправился искать «Фритци», не знаю. Лучше бы я занимался собственными делами. Но в тот момент я был чертовски зол и искал козла отпущения, чтобы слегка выпустить пар.

Я подошел к его входной двери и позвонил. Точнее, нажал на кнопку звонка, однако не услышал изнутри ничего похожего на знакомое пиликанье. Тогда я так саданул по двери кулаком, что загудела вся рама. Никакого ответа. Возможно, этот тупица вырубился перед своим телеком с полупустой бутылкой виски в руке. Я дернул за ручку, но замок был заперт – большинство жителей этого района всегда запирали двери, и в последние дни тут не стало безопасней. На двух окнах, выходящий на улицу, были опущены жалюзи.

«УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!» – вопил инстинкт. Я проигнорировал его крики и обошел здание сзади. Калитка была приоткрыта. «УХОДИ!» – продолжал заливаться настырный голос внутри. Никаких телепатических способностей у меня отродясь не водилось, так что, скорей всего, это «предчувствие» дало о себе знать лишь позже, когда у меня появилась возможность сесть и все записать. Но, конечно, отрадно было бы думать, что некий высший разум присматривает за мной – жизнь стала бы гораздо приятней.