Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник)

– Это тренировка! – отозвался Леха. Он был годом старше и раза в полтора здоровее, так что на нехватку силушки жаловаться ему было не с руки.

Для второго броска он собрался. Теперь на кону стояла его репутация. Он знал: в случае проигрыша Мишка растреплет всему поселку, что руки у Лехи только для того, чтобы таскать рукавицы.

В этот раз удар вышел будь здоров. Шайба юркнула под ногой Мишки и зарылась в колючий сугроб позади.

– Штанга! – довольным голосом заверещал Мишка, хотя прекрасно видел, что гол был.

– Что ты брешешь? – возмущался Леха. – Там до штанги еще километр!

– А вот и нет! – стоял на своем Мишка. – Ты просто мазила!

Леха промолчал, и на секунду Мишке подумалось, что друг обиделся. Это было бы очень странно, ведь подобные сцены повторялись изо дня в день, и мальчишки просто дурачились. Неуловимо менялась разве что их площадка – размашистая наледь, которую с начала зимы грунтовые воды подняли уже на добрый пяток метров.

Но Леха молчал потому, что уставился куда-то в сторону лесистых островков в снежных угодьях. Мишка обернулся и уловил движение вдалеке. Там, где к зарождающейся цивилизации со всех сторон подкрадывалась тайга, шагала вереница черных человечков. Привычным маршрутом далекие тени направлялись на планируемый участок магистрали от Усть-Кута до Тайшета. Остальным бамовцам там показываться запрещалось, и жители небольшого поселка тянули рельсы в другую сторону – к Комсомольску-на-Амуре. Стройки века хватало на всех.

– Они теперь еще и ночью работают? – спросил Мишка, тотчас позабыв о хоккейных баталиях.

– Похоже. Им, наверное, тыщи две платят. Вот бы моему папке столько платили.

– Страшные они какие-то, – пробурчал Мишка. – Живут в лесу, дед Семен говорит, у них там лагерь свой. Интересно, а как в темнотище строить? Ночью же за сорок подморозит!

– Ну, – промычал Леха, – они ж военные, армия. Им это раз плюнуть.

– Мы когда дорогу построим, я тоже в армию пойду. И буду получать много денег. Больше тыщи в месяц!

– А я еще больше тебя! – улыбнулся Леха и закинул клюшку на плечо. – Ладно, темнеет. Ничья?

– Ничья, – без раздумий согласился Мишка, вытаскивая из снега шайбу.

Мальчишки отряхнулись от повисших на одежде ледяных игрушек, которыми можно было наряжать новогоднюю елку, и направились к дому. Впереди бежал пар изо рта, разгоняя морозную дымку. Туман, который не давал любоваться солнцем вот уже второй месяц, с сумраком справиться не мог, и спускающаяся с неба тьма наступала друзьям на пятки.

– И все равно я – Третьяк, – как бы между делом произнес Мишка.

– И все равно ты – дырка, – отозвался Леха.

До родных домишек они добрались уже бегом, бомбардируя друг друга снежками. Поселок встретил их звуками топоров, которыми рубили замерзшую с утра воду. На БАМе наступала пора ужина.

Вездеход затих где-то в таежной глуши, обратившись бесполезной грудой железа. Запас солярки не предусматривал столь долгого путешествия, и теперь перед заплутавшими в темноте пассажирами открывались нерадостные перспективы.

– Молодец, водитель! Ладно службу несешь!

– Товарищ лейтенант, я же говорил, что…

– Говорил-говорил. Можешь не повторять.

Олег осмотрелся. Величественные кедры нянчили карликовые сугробы, с веток сыпалось белое крошево. Верхушки деревьев терялись в черноте, которая куполом нависла над вездеходом. Снег лежал ровно, словно его специально утрамбовывали, желая показать в лучшем виде. По ледяной дороге в темноту уходили две змейки проторенной лыжни. Сковавший лес мороз медленно добирался и до людей, начиная покусывать лицо.

– Бойцы! – громыхнул басом Олег. – Соорудите-ка костер, что ли.

– Товарищ лейтенант, да как мы его тут зажжем? Мы ж не егеря какие-нибудь.

– Не знаю, смекалку проявите, – сказал Олег и отвернулся к огрызку дороги, который белым языком вываливался из темной пасти тайги. – Я пока посмотрю, куда капитан пропал.