Золушка. Жизнь после бала

Олег Геннадьевич проследил за моим взглядом и обыденно так проговорил:

– Это моя коллега. Мы давно знакомы.

Давно знакомы! Теперь понятен столь разочарованный, и даже не разочарованный, а попросту ревнивый взгляд. Интересно, а ей он что про меня говорить будет? Тоже «мы просто знакомы»?

– Куда пойдем?

Я пожала плечами.

– Мне все равно.

– Тогда давай на набережную? Я как-то раз там был, мне понравилось. И от воды ветерок такой свежий.

Я согласилась. Олег Геннадьевич взмахом руки подозвал такси, мы сели на заднее сиденье. Таксист умело объезжал городские пробки, которых было куда меньше, чем в нашем городе, а Олег Геннадьевич взял мою ладонь и крепко сжал. Помня бабушкин наказ, я руку не отнимала, и мы так доехали до спуска к набережной.

Расплатившись, он повел меня вниз. Я много раз здесь была, мне нравилось. Чистая набережная, уютная такая, зелени много, скамейки удобные.

Походив с полчаса, мы устроились на одной из них под тенью старого развесистого дерева, похожего на платан, я плохо в них разбираюсь. Олег Геннадьевич все так же держал меня за руку, будто боялся, что убегу. Я даже не возражала. Наверное, начала привыкать.

– Я страшно соскучился, – он глубоко вздохнул. – Не думал, что это будет так тяжело.

Я искоса посмотрела на него. Что будет тяжело? Какое-то у этой фразы было двойное дно, но вот какое?

Он посмотрел на Волгу и задумчиво проговорил:

– Вода. Красивая, искрящаяся, влекущая. И неуловимая. Прямо как ты.

И я изумилась. Красивая, искрящаяся, влекущая, как я? Это что, комплимент был?

Сильнее сжав мою руку, Олег Геннадьевич продолжал, любуясь Волгой:

– Ты как вода. Как ни сжимай пальцы, ты все равно уходишь. Не удержать.

На это я смогла только нелепо выдавить:

– Эээ… – что-то в последнее время мне только этот нелепый звук и удается.

– Вот и я о том же. – Олег Геннадьевич оторвался от созерцания бегущей воды и посмотрел на меня. – Ты тоже это понимаешь?

Что я стараюсь от него быть подальше, даже не обсуждалось. Мне с ним страшно. Это атавизм, пережиток моего подчиненного положения и излишнего пиетета перед начальством, но это сидело в крови и бороться с собой было трудно. Может быть, и невозможно.

Он следил за выражением моего лица. Видимо, эмоции на нем отражались слишком уж откровенно, потому что он со вздохом констатировал:

– Ты меня боишься. Неужели я такой страшный?

Он не был страшным. Он был слишком… уважаемым.

– Нет. Но мне было бы легче, если бы вы не были моим начальником…

– А это мысль, – он с облегчением мне кивнул. – Давай я тебя в областное министерство устрою? Ты девочка умная, справишься. А с карьерой я помогу.

Я тоже была уверена, что справлюсь. Только вот уходить мне не хотелось. Совсем. Работа нравится, коллектив, к тому же, хороший. И вообще… Что без Лизы мне и Макса никогда больше не видать, я вовсе не думала. Честно-честно.

– Не хочешь? – он отвернулся, все так же не выпуская мою руку.

– Ну, как-нибудь потом… – выдавила я из себя первую членораздельную фразу. Уже прогресс.

– А у тебя никаких предпочтений нет?

У меня были предпочтения. Вернее, одно, но пылкое. Мне хотелось, чтоб все было как раньше, до бездарного Нового года. Чтоб я работала себе в своем экономическом отделе, и с начальником мирно здоровалась, лишь мельком увидев его в коридоре. И больше ничего! Ни ненужных мне свиданий, ни сомнительного будущего, ни обещанной карьеры. Ничего от него не хочу!

Он помрачнел, будто почувствовал мой запал.

Отпустил руку, но, прежде чем я обрадовалась обретенной свободе, обнял меня за плечи и привлек к себе. Мягко, но непреклонно. Я почувствовала себя в клетке. Как зверенок, которого поймали и упорно приручают. Вот блин, и даже дернуться нельзя!

Теоретически я могла, конечно, сбросить с плеч его руку, но как быть с бабушкой? Огорчать я ее не могу. Вот если бы он отказался от меня сам, это было бы куда легче. Принялась придумывать мудрые слова, которые ясно бы дали ему понять, что возложение на меня его конечностей мне не по нраву. Так же как и все остальное.

– Катя! Ты здесь? Ура! – и ко мне подбежала Анютка.

Чувствую, как мои глаза медленно, но верно округляются, а дыхание просто распирает грудную клетку. Ксения! Диверсантка-шпионка доморощенная! Вот знала я, знала, что шкодливое выражение на морде ее лица не к добру, но понадеялась, что она не сможет ничего предпринять! Как же я просчиталась!

Следом за Анюткой к нам подбежал Димка с таким насмешливо-издевательским выражением лица, что я вмиг догадалась, что происходит! Итак, внезапная атака, захват и плен! Излюбленная тактика моей потрясающей тетушки!

И кто будет захвачен в плен, даже не обсуждается!

– Ой, Катя, привет! Ты тоже решила прогуляться по набережной? – и тон такой у Ксюши фальшивенький, и глазки в кучку, то есть в упор на Олега Геннадьевича.

Он вежливо поднялся, я осталась сидеть, стараясь просверлить дыру в безмятежной радости Ксюши. Напрасно, она на меня и не смотрела.

– Ой, а вы, наверное, Олег Геннадьевич? Катя так много нам о вас говорила!