Золотой жук

– Ну, Юп, сказал я, что нового? как поживает твой господин!

– Гм! сказать вам правду, масса, не так хорошо, как бы следовало.

– Не так хорошо? очень, очень жалею; но на что же он жалуется?

– А! в том-то и штука, что он не жалуется, а со всем тем очень болен.

– Болен, Юпитер? Да что же ты мне этого не говоришь? Он лежит?

– Нет, не лежит, но весь нехорош, и я в большом беспокойстве о добром масса Виль.

– Юпитер, я бы хотел понять что-нибудь из твоих слов. Ты говоришь, что твой господин болен? Разве он не говорил, чем он страдает?

– О, масса! тут совершенно напрасно ломать голову. Масса Виль постоянно говорит, что не имеет никакой болезни, но в таком случае, зачем он ходит задумчиво взад и вперед, повесив голову, надвинув брови и плечи, и бледный как мертвец! И к чему он все пишет цифры да цифры?

– Пишет что, Юпитер?

– Цифры с разными знаками на грифельной доске, и знаки-то самые непонятные. Мне даже становилось страшно, я каждую минуту должен за ним присматривать. – Прошлый раз он убежал от меня перед солнечным восходом, да и пропал на целый день. Я было приготовил свежий прут, чтобы отработать его порядком, когда он возвратится, да не хватило духу – у него такой жалкий вид!

– Право! Во всяком случае, ты поступаешь благоразумно, имея к нему сострадание. Его не надо наказывать, он может быть не в состоянии этого и вынести. Но не знаешь ли ты, что было причиною этой болезни, или лучше сказать, перемены в образе жизни? Не случилось ли с ним чего-нибудь особенного с тех пор, как я вас видел в последний раз?

– Ничего, масса, ничего не случилось с тех пор, но прежде, именно в тот день, когда вы были у нас…

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я с тревожным любопытством.

– Э! масса, я говорю о жуке, вот и все!

– О ком?

– О жуке. Я уверен, что этот золотой жук прокусил ему где-нибудь голову.

– Но почему же ты так думаешь, Юпитер?

– Потому что у жука есть клещи и рот. Я еще никогда не видывал подобного. Он ловит и кусает все, что ни попадется. Едва масса Виль успел поймать его, как должен был сейчас же выпустить из рук; я уверен, что в эту минуту масса Виль и был им укушен. Наружность жука, и в особенности рот его, мне очень не понравились, потому я и не решился дотронуться до него пальцами, но взял кусок бумаги и завернул в нее жука; так я поймал его.

– И ты думаешь, что господин твой был точно укушен жуком, и что он от этого болен?

– Не думаю, а уверен. Зачем масса только и бредит что о золоте? верно потому, что был укушен золотым жуком. Я не раз слышал об этих золотых жуках.

– Но почему же ты полагаешь, что он бредит только о золоте?

– Как же не полагать? он говорить об этом даже во сне.

– Ты может быть и прав, Юпитер, – произнес я после некоторого молчания. Но скажи мне, чем я обязан твоему посещению сегодня?

– Как это, масса?

– То есть, какое ты мне принес известие от г. Леграна?

– Не известие, а письмо, масса – вот оно.

И Юпитер подал мне бумагу, в которой я прочел следующее:

«Любезный друг!

Отчего я вас так долго не видал? Надеюсь, вы не рассердились за мой последний прием – этого не может быть.

Я в сильном беспокойстве с тех пор, как мы не видались. Мне нужно с вами поговорить, но не знаю, как приступить к этому. Даже не знаю, скажу ли вам все.

Несколько дней я чувствую себя не так-то хорошо, и бедный Юпитер жестоко надоедает мне своими аттенциями и ухаживанием. Поверите ли? прошлый раз он даже приготовил палку, в благодетельном намерении пристращать меня за то, что я ушел один ночью с острова и пробыл целый день в отлучке! Я уверен, что только моя жалкая фигура спасла меня от наказания.

К собранию моему, по части натуральной истории, я не прибавил еще ничего.

Приходите ко мне с Юпитером, если вы свободны. Приходите, приходите. Я имею крайнюю нужду видеть вас сегодня вечером по самому важнейшему делу .

Преданный вам

Виллиам Легран."