“Золотой осел" Апулея. Архетип трансформации

Что поражает в египетской религии — это странная конкретика в отношении того, что можно назвать идеей, что осознавали также греки и римляне. Например, была вера в бессмертие, достигаемое посредством химической обработки трупа — невероятная первобытно-магическая конкретика! В Каирском музее есть папирус[143] с предписаниями по бальзамированию трупа: «Смотри, чтобы голова не отвалилась; удали внутренности, которые сгниют…» Это полное описание того, что должно случиться с трупом наряду с точными словами, литургией и текстами, которые нужно повторять в процессе работы. Слова и действия согласовывались. Все нужно было делать именно таким образом, чтобы человек стал действительно химически бессмертным.

Эта конкретика исчезла лишь по видимости; она незаметно появилась в христианстве как конкретика «реальности метафизических фактов». Из-за древней первобытной конкретики, таким образом, для большинства людей невозможно обсуждать факты объективным эмпирическим образом. Это вызывает своего рода фанатическую одержимость идеями, вызванную анимой, которая очень часто блокирует научное понимание. Всегда есть надежда, что «где-то» идеи обладают абсолютной реальность, но это не дает возможности провести психологическое обсуждение. Психология считается «лишь» психологией, незначительной реальность по сравнению с «абсолютной истиной». Вот к чему привело пренебрежение Богиней!

В еврейской религии такая же конкретика появляется в Законе. В некоторых кругах ортодоксальных евреев некогда возникла сложная проблема: можно ли включать электрическую лампочку в субботу, поскольку в этот день запрещено зажигать огонь; этот вопрос серьезно обсуждался. Богиня-мать в еврейской религии официально не признается. Потому она скрыта в материальном аспекте Закона и в идее, что обещанное царство Мессии будет на этой земле, иными словами, оно будет материальным.

Все тоталитарные политические системы, вне зависимости от их ориентации, действуют тем же образом. Они вводят убеждения, которые совершенно конкретны, то есть «царство небесное» должно быть установлено здесь и только здесь, прямо на земле, причем любой ценой. Для них блаженство, счастье и психическое равновесие достижимы только на земле. Если человек верит в такую марксистскую, фашистскую или любую другую идеологию, то он спасен, а если нет, убит. Здесь конкретика идей достигает кульминации.

Однако, в наши дни этот односторонний материализм устарел, ведь современная физика признала, что нужно отказаться от описания материи как она есть и удовлетвориться созданием математических моделей, иными словами, психических представлений о ней. По сути, как отмечал Юнг, психика — это единственная реальность, которая доступна нам в непосредственном опыте. Слова «материальный» и «духовный» не более чем формальные разграничения, которые мы придаем психическим переживаниям; первое относится к тем переживаниям, которые приходят снаружи и из нашего тела; второе к внутренним переживаниям. Эта двойственность восприятия присуща структуре нашего эго-сознания, но в области бессознательного ей нет места. Как сформулировал это Юнг, вне этой двойственности восприятия мир, скорее всего, един, unus mundus[144], и превосходит всякие сознательные представления о нём. И не случайно современная физика заинтересовалась парапсихологическими явлениями[145]. На высшем витке спирали мы оказались в точке во времени, которая совпадает с периодом, во время которого у Луция-Апулея возникло любопытство (curiositas) к оккультному!

Хотя тайна материи признается немногими в христианской католической церкви и вообще не признается протестантами, она в скрытой форме сохранилась в алхимии, которая занималась поисками «божественной души в prima materia». Юнг изучил этот вопрос в Психологии и алхимии[146] и Mysterium Coniunctionis и пытался донести до нашего сознания связь с «богиней» материи, появившейся в алхимии как богиня-мать Materia или женственная ainma mundi как душа в космической материи, а в других текстах как Mater Alchemia или даже попросту как Исида.

Второй аспект богини, упомянутый ранее, утраченный, когда она стала восприниматься как Ecclesia, был аспектом личностного человеческого существа. Так, принцип Эроса, то есть, индивидуальной связанности и теплоты, был заменен организацией, состоящей из законов и иерархий. Эта утрата сегодня стала такой очевидной и жестокой, что её не нужно обсуждать подробно. Это общечеловеческая проблема нашего времени par excellence.

Глава 12 Материя и женское