Читаем “Золотой осел" Апулея. Архетип трансформации полностью

В процессе этого развития были утрачены два аспекта. Во-первых, человечный, личностный аспект богини (организация не бывает человечной), а во-вторых, отношение к материи. Ведь Исида также представляет собой образ космической материи, и этот аспект не содержался в церковной организации. Есть, однако, некая конкретика, которая негативно компенсирует отсутствие материи: Папа представляет Бога на земле, и материя неким образом содержится в Церкви в той мере, в какой это конкретная организация. Но материя в нашем современном понимании включает в себя божественное космическое начало, что вскоре обнаружит физика. Однако, в средние века эти два аспекта исчезли из сознания человечества, хотя некоторые другие аспекты организация сохранила. Если анализировать католического священника, то можно обнаружить, что его анима спроецирована на церковь. Она носитель материнской анима-фигуры и частично заменяет реальную женщину. Священник воспринимает церковь как мать-невесту не только аллегорически, но и вполне конкретно. С другой стороны, священник сам невеста Христова и в этом «женственен» и носит женские одежды. То есть он одновременно и мужчина, и женщина. Если он понимает, что делает, это может дать переживание психической целостности, достигнутое благодаря мучительному жертвоприношению своей сексуальной жизни. С другой стороны, тот факт, что человеческая организация заменяет божественную силу, очевидным образом создает большую проблему.

Это положение привело и к другим последствиям. Если человеческие и материальные аспекты божественности, некоторые элементы архетипа, выпадают из сознательного поля внимания, можно ожидать, что они появятся в форме обсессий. Когда из сознательной жизни исчезает нечто важное, то, усилившись, оно появится в другом месте. Это можно заметить в преследовании ведьм, на которых была спроецирована тень исчезнувшей Великой Матери. Другая одержимость типична для всей христианской теологии и, что, по моему мнению, важно, выражается в форме некой конкретности идей, так сказать. От этого страдает все христианское учение со всеми его догматами. Если сравнить психологические формы мышления с теологическими, неважно, католическими, протестантскими и еврейскими, у теологов всегда возникает одно и то же возражение, которое достойно уважения, потому что это очень важно: «Бог», — говорят теологи, — «это не только образ в человеческой душе или в коллективном бессознательном. Все ваши психологические толкования Троицы только психологические: Троица обладает метафизической реальностью, и мы, теологи, именно о ней и говорим, а вовсе не о психологическом аспекте». Тут скрывается предположение, что «метафизическая реальность» действительно существует. Все теологи согласятся, если мы скажем, что есть метафизическое пространство, в котором существуют Бог и Христос, а мы говорим только об их психологическом отражении в душе. Это умиротворяет теологов. В сущности, они старым платоническим образом делят космос на мир, который «лишь» аналогия другого, или экспериментально наблюдаемый психологический мир, и второй космос, называемый «метафизической реальность», и в нём Бог и Христос абсолютны как таковые. Но здесь теологи говорят о Боге, словно его можно описать! В анализе с Богом можно встретиться в собственной душе. Теологи знают Бога, не посредством психологической истины, а в откровении, содержащемся в Библии, но Бог перестал публиковаться две тысячи лет назад. Наш Бог — это образ в душе, а тот, другой — Бог откровения. Если вы не согласны, что Библия была написана людьми, то сталкиваетесь с главным комплексом, и тут появляется трудность. В конце концов, откровение как-то явилось нам при помощи человеческой психики!

Если рассмотреть вопрос без лишних эмоций, то видно, что это деление идеи реальности. Есть некая метафизическая или трансцендентная реальность, которая совершенно реальна, и в нее вкладывается подавленный материальный аспект Исиды. Это создает своего рода идеалистический материализм. Теологи обычно впадают в этот умственный материализм из-за того, что называют «метафизическими фактами». Это одержимость именами, которая присуща многим теологам, и их не отучить от этой проекции. Великая богиня-мать вошла в церковную организацию и не была признана как материя, так что возникла компенсаторная бессознательная материализация идей. Христианская теология слишком умственная. Это патриархальная институция, и материнский аспект настигает их сзади, вот потому они и уверены, что их идеи неким образом материально реальны. Напротив, наша гипотеза в том, что за архетипами стоит некое живое Х. Мы не делали разделения; материя и коллективное бессознательное — это не два различных измерения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология