Золотая дева

– Такими аспирантами, как она, приходится дорожить… Вон, – женщина пренебрежительно махнула на стопку из нескольких диссертаций, – или замах на миллион, тезисы смелые, но доказательная база – практически нулевая. Или как будто над курсовой работают – просто надергают отовсюду цитат и чужие выводы добавят. А Машу я уже сейчас готова на кафедре оставить. Только не говорю ей об этом.

– Почему?

– Потому что все равно не согласится. И зарплата младшего научного сотрудника, пятнадцать тысяч со всеми надбавками, ее не заинтересует. Мария не скрывает: ученая степень ей исключительно для имиджа нужна. Чтобы на визитной карточке писать: кандидат наук…

– А где бы она хотела работать?

– По этому поводу ничего сказать не могу. Знаю только, что собирается, когда аспирантуру окончит, MBA получить. В Америке, естественно, или в Англии.

– Серьезные амбиции… – протянула Евгения Юрьевна. И осторожно поинтересовалась: – А как, интересно, она за МВА платить собирается? Да еще в Америке?

– Я ей таких вопросов не задавала, – пожала плечами профессорша. – Хотя родители у Марии – люди достаточно обеспеченные. И готовы вкладывать деньги в образование дочери.

– Тридцать тысяч долларов в год?

– Мария своей цели так или иначе добьется, – заверила ученая дама. – Не родители помогут – так грант получит. Или спонсора найдет.

– Спонсора – в смысле любовника? – уточнила хозяйка агентства.

– Ее любовников мы не обсуждали, – нахмурилась профессорша. И внимательно взглянула на собеседницу: – А почему вас это интересует?

– Обычное дело, – заверила Позднякова. – Заказчики всегда хотят знать, чем живет их няня. Какие у нее интересы, какое окружение… – И продолжила развивать тему: – Но все-таки, чем ваша аспирантка еще интересовалась – кроме науки? С кем дружила? Как свое свободное время проводит?..

– Да как и положено молодежи, – пожала плечами гранд-дама. – Куда они там ходят? На дискотеки, в бары… Хотя точно не знаю. Тут, в институте, Маша держалась несколько отстраненно. С однокурсниками общалась мало. Кончались занятия – сразу убегала. Одна. Иногда за ней подружка заезжала – такая видная девица, тоже очень самоуверенная. На хорошей машине…

– Мария сказала мне, – задумчиво произнесла Евгения Юрьевна, – что тема ее диссертации – дети из богатых семей. Это так?

– Не совсем, – усмехнулась ученая дама. – Она пишет о ребенке в контексте внутрисемейных конфликтов. А конфликты, как вы понимаете, они в любых семьях бывают. Не только в обеспеченных.

– Однако ей хотелось устроиться именно в очень богатую семью, – подчеркнула Позднякова.

– Мария никогда не скрывала, что с богатыми ей интереснее, – усмехнулась ученая дама. – Потому что тем не надо заботиться о хлебе насущном, следовательно, появляется время на осмысление и созерцание. Маша и сама неравнодушна к роскоши. Признавалась мне, что мечтает о машине хорошей. И чтобы путешествовать по всему миру, обязательно первым классом… И я ее, знаете, не расхолаживала. Всегда говорила: будешь трудиться добросовестно, в полную силу – всего добьешься.

– Но как она планировала этого достигнуть?.. – словно бы в пространство произнесла Евгения Юрьевна. – Кандидатская степень, и даже МВА, первого класса не гарантирует…

– Не знаю, – честно ответила профессорша. – Но Мария всегда подавала себя как королеву. Будто в педагогическом институте она случайно. На метро ездит лишь временно. И в студенческой столовой обедает просто из интереса… Меня это немного забавляло. Однако ее достоинства с лихвой искупали ее немногочисленные недостатки…

И ученая дама вновь улыбнулась – тепло, будто о собственной дочке рассказывала…

Позднякова грустно подумала: «Да уж. Докладывать Кривцову мне пока нечего».

* * *

Время давно перевалило за полночь, Лиза беззаботно посапывала, а ее няня никак не могла уснуть. На сердце было тревожно, и каждый скрип, каждый случайный шорох отдавался в душе тревогой. Все время казалось: это не привычные для спящего дома звуки, а неведомый убийца выходит на свою ночную охоту. И его очередной жертвой может стать любой из обитателей особняка.

Совсем на душе тревожно… Снова, что ли, отправиться к беспечной Каське? Надавить на нее, припугнуть, выведать, что та узнала? И что затеяла?

Однако горничной, Маша уже поняла, упрямства не занимать. Раз решила в молчанку играть – не переубедишь. И характер у Каськи склочный. Еще поднимет крик, начнет возмущаться: чего, мол, достаешь? Перебудит весь дом, но правды все равно не скажет.

Потому только и оставалось – бесконечно кружить по комнате, своему временному пристанищу. Недурно обставленному и даже уютному. Однако Маша помнила, все время помнила, что здесь совсем недавно побывала Смерть.