Знойные ветры юга ч.2

А позади войска был лагерь, где находились женщины и дети. Абу Убайда, сподвижник Пророка, сказал женам воинов: «Возьмите в руки шесты от шатров и соберите груды камней. Если мы победим, все будет хорошо. Однако если вы увидите, что кто-то из мусульман бежит с поля боя, бейте его шестами в лицо, забрасывайте камнями, показывайте ему его детей и говорите ему, что он должен сражаться за жену, детей и ислам». Ночь в лагере прошла в молитвах, а потому к утру все были готовы…

Два войска сблизились и по древнему обычаю вперед вышли бойцы — поединщики, краса и гордость обеих армий. Вся верхушка арабов вышла на этот бой, и множество командиров императорской армии. Жизнь и непрерывные поражения так ничему их и не научили. Закипели схватки тут и там, и десятки лучших воинов пали в них. Абд ар-Рахман ибн Абу-Бакр сразил пятерых, и остался непобежденным. А со стороны ромеев непобежденным остался ручной демон императора, который бесновался на поле с огромным топором. Никто больше не хотел выходить против него, ведь отважные воины пустыни привыкли биться против людей, а не против порождений шайтана.

— Ну, надо же! — удивился Стефан, который забрался на каменистый холм и теперь пытался разглядеть то, что происходило перед ним, скрытое клубами пыли. — Да неужели? Сигурд, дружище, это ты? И почему я не удивлен?

Поединки закончились, и стройные ряды войска ударились щитами друг о друга. С глухим стуком встретились копья, и первые тела убитых упали в сухую пыль. А ветер, который нес песок из пустыни, крепчал. И он дул прямо в лицо ромеям так, словно хотел помочь мусульманам в их безнадежном деле. Ведь их было вдвое меньше.

* * *

16 августа 636 года. Там же. День второй.

Ромеи просчитались. Во-первых, Халид выставил перед войском множество крепких дозоров, а во-вторых, на рассвете, когда армия императора пошла в наступление, правоверным мусульманам положено делать намаз. Чем они в этот самый момент и занимались. Взять арабов внезапной атакой не получилось. Дозоры, которые были изрублены до последнего человека, немного задержали наступающее войско, и дали возможность своим братьям сомкнуть ряды и встретить неприятеля с оружием в руках…

— Ветер! — удивленно шептал Стефан. — Опять поднялся проклятый ветер! Сам господь выступил против воинства Христова. Наши замотали лица платками. Ветер несет песок прямо в их глаза. За что, милосердный боже, ты отвернулся от сыновей своих? За что ты так жестоко караешь нас?

Опытнейший воин Ваган, который кое-как договорился с евнухом Феодором, взял командование на себя. Вчерашний день не привел ни к чему. Сражение прошло без особенного ожесточения, полководцы всего лишь прощупывали своими ударами оборону противника так, словно опытный копьеносец крутит финты древком, испытывая своего врага. И вот Ваган нащупал слабое место. Он переместился на левый фланг, которым командовал Канатир[35], где встал на горе, окруженный двумя тысячами своих армян. Туда же он стянул конницу и приготовился к удару. Воины Йемена стали тем самым слабым местом, и он навалился на три ряда их пехоты строем в десять шеренг, ударив во фланг кавалерией.

— Они бегут! Они бегут! — не верил своим глазам Стефан, который даже не подумал о том, что и его самого могут зарубить в горячке боя. Лагерь мусульман раскинулся у подножия его холма, и туда текли разбитые отряды арабов, которых настигали императорские войска. Ну как войска… Наемники-славяне, набранные в Греции и на Балканах, стояли на левом фланге. Они-то и опрокинули пехоту арабов и начали грабить лагерь. Пожитки нищих бедуинов были для них хорошей добычей.

На пути бегущих воинов встали их жены, которые начали колотить своих незадачливых мужей палками. И в наступающих, и в тех, кто бросил свой строй, полетели тучи камней. Воины, оторопевшие от такой встречи, кое-как сбились в шеренгу и снова приняли бой. И только подкрепление, которое привел Амр ибн аль-Ас помогло отбросить войско ромеев назад.

— Ох! — выдохнул Стефан, ведь тут же посыпался и левый фланг мусульман, который раздавила тяжелая фракийская пехота. Побежали даже мекканцы, которых вел сам Абу-Суфьян[36]. Ему сильно не повезло, ведь в лагере он нарвался на собственную жену, которая стукнула шестом от шатра прямо по морде его коня. Конь обиженно заржал и чуть не сбросил своего всадника.

— А ну, иди назад и дерись с ними, несчастный трус![37] — завизжала старая седая тетка с распущенными волосами. Платок слетел с ее головы. — Или мне, бабушке одиннадцати внуков, пойти туда за тебя!

— Да что б тебя, Хинд! — заорал Абу-Суфьян, совсем уже пожилой воин, которому пошел восьмой десяток. — Конь-то чем провинился?