Знать и помнить [Диалог историка с читателем]

Ошибки Сталина? Да, и ошибки тоже. Но место этого мирного слова в применении к такому человеку, к тем обстоятельствам должно быть предельно уточнено. Разумеется, Сталин ошибался, и очень много, подчас в решающих ситуациях — как руководитель, как специалист, как политик, теоретик и военный стратег. Но зато во всех своих кровавых интригах, в беспощадной и хитрой борьбе за власть, в подавлении всякого свободомыслия, в проведении террора, в разложении общества он, к несчастью, действовал почти безошибочно. Именно этой его безошибочности, его искусству растления душ мы обязаны тем, что еще и сегодня, через треть столетия после XX съезда, вопрос о Сталине существует, и актуален. Отношение к Сталину, степень его отрицания и сегодня во многом определяют атмосферу в обществе и показывают если не уровень демократии, то уж точно уровень перспектив на нее.

И все же вопрос этот шире и гораздо важнее оценки одной лишь названной личности. «Решительно искоренив последствия культа личности Сталина, выработав надежные гарантии от повторения ошибок подобного характера…»[91] Забавно сейчас читать эти строки, напечатанные в 1979 году к 100-летию Сталина в центральной газете, в самый разгар другого культа… Ведь даже Н. С. Хрущев, разоблачивший Сталина и вернувший в обиход само понятие культа, был окружен почти таким же славословием и такой же лестью. Но Н. С. Хрущев при всех своих недостатках и даже пороках был все же действительно выдающимся деятелем, живым, неожиданным и просто отважным.

Но как объяснить и чем оправдать возвышение Л. И. Брежнева?

То ли с тяжелой руки Иосифа Сталина, то ли по другим каким-то причинам, но из 70 послереволюционных лет по крайней мере 40 пришлось на разного рода культы. Можно ли игнорировать этот факт, можно ли не счесть его закономерностью? Культ человека, занимавшего определенное место, стал, в сущности, культом самого места, независимо от того, кто его занимает. Сейчас много говорят и пишут о том, что в 20―30-е годы, то есть в годы триумфального возвышения Сталина, возобладали командно-административные методы. Но ведь ясно, что методы — только следствие, что дело в самой структуре власти, также созданной в те годы и оставшейся с тех пор в основном неизменной. Эта структура была сформирована специально для командно-административных методов, они ей свойственны от природы — как же можно ждать от нее чего-то другого?

И, конечно, публичный разговор о Сталине, расширяющий круг осведомленных, актуален и важен, но хотелось бы, чтоб он был только началом разговора о власти и демократии. Руководители могут быть людьми разными, могут так или иначе влиять на обстановку в стране. Но все основные человеческие ценности — все великие ценности — не должны зависеть от их личных качеств, от их настроя и их желания. И гарантии такой независимости нужны правовые, а не только клятвы и заверения. Настоящая свобода — такая свобода, которая не боится, что ее отменят. А подлинная демократия — такая демократия, которая строго-настрого, законодательным образом, исключает чье-либо право отменять свободу.

Я думаю, что именно в этом, а не в свойствах личности Сталина состоит для нас главный и страшный урок сталинизма.

29 мая 1987 г.

Н. И. Васильев, участник войны, член КПСС, г. Заволжье Горьковской обл. О военнопленных

«Слава богу!» Я — атеист, коммунист, участник Великой Отечественной войны — произнес эти слова, прочитав Вашу статью, и это было как крик из подземелья! Бравада, героика войны, «катюши» и танки, подводные лодки и самолеты — все отступает перед человеческими страданиями войны. Да, маршалы выиграли войну, победили за счет 20 миллионов погибших. Но что это за «гениальность» полководцев, если на одного убитого немца приходится семеро убитых русских, поляков, чехов и других? А плен? Вы и до сих пор детским шепотом говорите о многих миллионах лучших сынов, брошенных на съедение чудовищу-фашизму. Почему эти люди были брошены Сталиным? Все страны через «Красный Крест» имели связь со своими пленными, и только сталинская рука отвергла эту связь. Если фашисты допускали «Красный Крест» в лагеря, то почему коммунист Сталин отверг даже эту малость связи с военнопленными? Жестокость в квадрате — вот его линия. Страна больше потеряла от его правления, чем приобрела.

А знаете ли Вы, сколько безвинных честных людей — пленных — по наивности оказались потом власовцами? У немцев была четко отработанная система вербовки к власовцам, основанная на том, что советские военнопленные были брошены властью СССР. Они содержались на пределе физического и нравственного уничтожения. Утром умерших снимали с двух-трех ярусов сплошных нар, у многих уже были обгрызаны крысами уши, носы, пальцы. Военнопленные, как муравьи, несли умерших, везли на тачках, закапывали — и все видели, что это, может быть, их завтрашний день… Кто помог этим людям? Не помогли ни крошкой хлеба, ни картофелиной, ни рукавичкой, ни весточкой с Родины.