Знание - развращает

— Ты проделал хорошую работу, Деус, — она впервые назвала меня по имени, к тому же похвалив при этом. — Настало время возвратить моё сияние в Скайрим, — голубые глаза выжидательно впились в моё лицо, это не было прямым приказом, но подразумевалось, кем именно, что именно и как именно будет сделано. Права на отказ мне не давалось, несмотря на обманчиво мягкий заботливый тон её голоса. Впрочем, я и так проделал огромный путь… Отступать? Говоря правду, очень хотелось, невыносимо сильно хотелось. Но сделаю ли я хоть шаг в сторону после всего, что осталось позади на моём пути к нашей встрече? Уж точно нет. — Но символ моей правды погребен в руинах моего некогда великого храма, оскверненного ныне мирской тьмой заполонившего его.

— Некромант… — тихо прошептал, но видимо недостаточно тихо, ведь лицо принцессы даэдры тут же исказилось, сморщилось в неприветливой гримасе, как бывает от острого неприятного запаха, а в небесно-голубых глазах прорезалась искорка гневной ярости.

— Некромант Малкоран, — даэра благосклонно мне кивнула, подтверждая мои же слова, — он оскверняет мой храм своим нечестивым колдовством, принуждая потерянные души раздора служить себе. Хуже того, — лицо даэдра искривилось от настоящего, чистого гнева, — силу для своих преступлений он черпает из моего источника.

Меридия была на грани бури, как готовящийся извергнуться вулкан, вот только вместо пепла и магмы наружу грозилась вырваться её ярость. И было сложно сказать, что опаснее стихийное бедствие или же гневная ярость даэдрической принцессы. Очень часто это были лишь синонимы.

Но секундой после её глаза наполнились триумфом, они ещё глубже впились в меня.

— Ты, — она указала пальцем на меня, её голос был властен и величествен в этот миг, наполнен силой и славой. — Тебя я избрала быть моим предвестником! — Факт, который невозможно было оспорить даже самой судьбе. — Ты войдешь в храм, получишь артефакт и уничтожишь осквернителя.

Выбора мне не давали, впрочем, выбора у меня не было с самого начала, как ещё в Вайтране моя рука коснулась кристаллической сферы, как будто связь с принцессой даэдра могла закончится чем-то другим.

— Я сделаю это, — смотря ей в глаза, тихо, но твердо дал своё согласие, от чего глаза женщины удовлетворенно засияли.

— Конечно. — Покровительственно с абсолютным превосходством, как малому ребенку произнесла она. — Я ведь приказала тебе! — даже тени сомнений в отказе не было в её разуме, смертный не мог отказать ей. — Теперь ступай, нужно вернуть артефакт и уничтожить Малкорана.

После её слов я ощутил, как моё тело тяжелеет, будто его что-то тянет вниз сквозь толщу воды, перед глазами всё размылось, а после и вовсе растворилось в знакомом чистом белом сиянии. В себя я пришел стоя перед статуей и смотря на парящую и сверкающую светом, между руками той, сферу.

А в разуме звучали последние напутствующие слова Меридии:

— Малкоран заставил ворота закрыться. Но это мой храм, и он повинуется моей воле. Я пошлю луч света. Проведи этот свет сквозь храм — и его двери отворятся, — последнее, что услышал от неё, прежде чем остаться с самим собой наедине в собственной голове.

Тяжело вздохнув и бросив последний взгляд на сферу, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл спускаться по лестнице вниз от статуи. Ещё в середине спуска заметил, как высокий норд замерев на месте ошеломленным глазами с открытым ртом смотрел то на меня, то на статую за моей спиной.

— Пошли, у нас есть некромант, чтобы убить, — я не стал подходить к вору и приводить его в чувства, а сразу направился по склону ниже, где среди завалов камней и кусков стен видел уцелевшие двери ведущие внутрь древнего сооружения.

Прежде чем войти в храм я проверил при мне ли все зелья, удобно ли выхватывать из ножен оружие, не мешает или болтается любая часть моей оснастки, которая пускай и была полным дерьмом, тем не менее она была полным дерьмом способным спасти мне жизнь. Лишь после полного осмотра мною было принято решение войти в древнее строение.