Знак судьбы

– Говоришь как человек, пробывший королем всего день. Устранение ущерба является приоритетной задачей. Вы ведь понимаете это? – В комнате воцарилась тишина. Она обвела взглядом наши лица, а после пожала плечами. – Прекрасно. Вы можете сидеть здесь и рыдать в свой суп, если угодно, но мне нужно работать.

Она гордо удалилась, как будто сам Эдмунд наступал ей на пятки. Мы же просто наблюдали за этим.

– Она это не всерьез, – тихо сказала я, как только она ушла. – Она все еще в шоке. Горе придет, и когда это случится, ей понадобится, чтобы мы были рядом и помогли ей пережить его.

Дом сжал мою руку и кивнул.

– Мы будем здесь, когда придет время.

– А суп звучит как прекрасная и утешительная идея, – сказала Би, фыркнув. – Почему бы мне не приготовить нам что-нибудь? Уверена, Герцогиня не будет есть, но мне нужно занять чем-то руки…

– Я пойду с тобой, – сказал Уилл, понимающе кивнув.

Вскоре после этого все разошлись, оставив нас с Домом наедине. Я мгновенно прижалась к нему, позволяя теплу его большого тела успокоить меня.

– Я думала, этому наступил конец. Не всему, конечно. Но хотя бы войне между волками и вампирами. Я думала, у нас будет отсрочка… хоть какое-то время, чтобы восстановиться. А теперь это…

– После разговора с Лохлином мне казалось, что все в прошлом, вот только осталась горстка недовольных. Это перемирие действительно благо для всех нас. Но все еще есть волки, страдающие безумием, и рискну предположить, что этот был одним из них. Врачи проведут вскрытие, чтобы определить это, но, конечно, всегда найдутся те, кто захочет сохранить ненависть, будь то живой, безумный или иной. Нам просто нужно быть осторожными и упорными в продвижении вперед. Проверка оружия перед публичными собраниями и тому подобное. Я уже обратился к Генералу Уэйлену с просьбой поделиться протоколами и методами обучения, чтобы убедиться, что ничего подобного больше не повторится.

Я прижалась лицом к его груди, пытаясь отгородиться от образа Ликана, распростертого на каменном полу.

– Мы нужны Эванджелине.

Каждый раз, как думала об этом, к горлу подкатывала тошнота. Ждать столько лет, чтобы воссоединиться со своей истинной любовью, только для того, чтобы ее отняли.

– И мы будем рядом, – сказал Дом, в его голосе слышалась решимость.

– Простите за вторжение, но мне нужно побыть с Сиенной наедине, если можно.

Я оторвалась от Дома, чтобы увидеть Мирру, ковыляющую к нам, ее лоб был нахмурен больше, чем обычно.

– Пойду загляну к Герцогине, а потом поищу что-нибудь поесть. До скорого, – сказал Дом, и, прежде чем отправиться наверх, он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб.

Едва он вышел из комнаты, Мирра тут же повернулась ко мне лицом.

– Боюсь, смерть Ликана сломала что-то в вашей Герцогине, – сказала она, заламывая свои узловатые руки. – Ее слова не имеют смысла. Она продолжает просить меня о пророчестве, но, как ты знаешь, это так не работает. Она думает…

Она остановилась на середине предложения, и ее глаза расширились, хотя тело напряглось.

– Корумбра… – снова раздался этот мужской голос. – Ты предприняла жизненно важные шаги для спасения империй и мира, но не должна останавливаться на достигнутом. Тебя нужно защитить любой ценой. Окружи себя теми, кто тебя любит, потому что без тебя их нет. Нет вообще ничего.

– Пожалуйста, не уходи. Мне нужна помощь! – взмолилась я, бросаясь к Мирре, чтобы взять ее за руку, и пытаясь успокоить дикое биение своего сердца. – Хватит этой загадочной чуши. Я не знаю, что делать дальше!

– Держись поближе к дому. Оставайся в живых, пока среди тьмы не найдутся твои собратья. Только тогда ты сможешь восстановить Завесу.

– Как мне их найти, если буду держаться поближе к дому? – спросила я, замешательство и печаль мешали мыслить ясно.

– Это не твоя забота, Корумбра. Это задача других.

– Значит, я должна просто сидеть здесь и рыдать в свой суп в ожидании? – спросила я, припомнив фразу Дианы, внутри нарастал гнев.

– Если хочешь увидеть будущее, в котором моря снова наполнятся жизнью. Будущее, в котором озеленятся леса, распустятся цветы и родится потомство… Может, даже твое потомство, Корумбра.

Я уставилась на нее в замешательстве.

– Что?

– Ребенок, Корумбра. Может, даже двое в будущем.

Я не смела и надеяться на это. И все же надежда расцвела лишь для того, чтобы рухнуть.

– Чтобы моя пара и наши дети смотрели, как я увядаю и умираю?

Даже произнося эти слова, я ненавидела себя. У меня не было права жаловаться. Не было права желать большего. Не тогда, когда у меня был шанс на то, что Эванджелина уже не получит.

– Корумбра, ты и другие ключи унаследовали нечто большее, чем просто тяжесть Завесы на своих плечах. Каждый из вас был благословлен двумя дарами. Первый – для каждого ключа свой. А второй дарован всем вам – и это вечная жизнь. Пока защищены от тех, кто желает вам зла, вы не умрете.

Вечная жизнь.

Я бессмертна?

Мне следовало задать больше вопросов. Настаивать на большей информации… но к тому времени, как я обрела дар речи, глаза Мирры снова стали мутными, и она нахмурилась.