Знак судьбы

Работа над ней заняла некоторое время, но я, вероятно, могла бы отложить ее еще на несколько недель. Вот только все напоминания здесь были постоянной приманкой, и, не будь я осторожна, могла в итоге сойти с ума в этой спальне. Просматривая его старые фотографии и перебирая виниловые пластинки, которые он проигрывал для меня в детстве…

Снаружи пронесся порыв ветра, и крупный град застучал по окнам.

Время там не сбавляло хода. Погода продолжала ухудшаться и с каждым днем становилась все более неустойчивой. Если не найдем другие ключи, то очень скоро мы достигнем точки невозврата. Я уже потеряла Ликана, а Герцогиня, храни ее боги, стала лишь призраком самой себя. Она осталась, когда остальные разошлись по домам. Сказала, что это только до тех пор, пока она не убедится, что со мной все в порядке, но я боялась, что причина крылась в другом. Она почти не ела, почти не разговаривала и проводила больше времени в библиотеке с книгами, чем с людьми. Я словно обоих их потеряла.

И не была готова пожертвовать чем-то большим.

С обновленным чувством цели я подошла к его столу и провела пальцами по гладкой поверхности. Следующие три часа я убиралась. Разбирала фотографии в рамках, собирала некоторые в коробки, другие откладывала в сторону для себя или Эванджелины. Складывала одежду и опустошала ящики. Лишь дойдя до альбомов, я резко остановилась.

Может, еще разок, в память о былых временах…

Будучи оборотнем, Ликан любил музыку нашей культуры, но и к музыке мира людей он питал не меньшую любовь. Особенно к стилю ду-воп 1950-х годов. Его любимое?

«Герцог Эрлский».

И лишь недавно я поняла, что в тексте песни, наверное, и было дело.

Я вытащила виниловый диск из обложки и вставила его в проигрыватель. Затем включила его и опустила иглу.

В ту секунду, как заиграла музыка, из моих глаз полились слезы, и я заплакала так, как еще никогда не плакала. Сильные, мучительные рыдания шли из самой души и вызывали боль в груди.

«И когда я обниму тебя, ты станешь моей герцогиней. Герцогиней Эрлской».

– Черт, пап… – пробормотала я, вытирая слезы и сопли, а затем снова беря обложку в руки.

Пора выключить музыку и отправить слуг заканчивать эту ужасную работу.

Но когда я потянулась, чтобы вернуть пластинку на место, на пол упал листок бумаги.

Я наклонилась, и сердце бешено заколотилось, когда я дрожащей рукой подняла бумагу. Петляющий почерк отца покрывал лист, я с трудом сглотнула и начала читать…

Если ты нашла это, Диана, значит, меня больше нет. Вероятно, я стал слишком стар и медлителен, чтобы поспевать за щенками в бою. Такова жизнь. Что тебе нужно знать, так это то, что ты была моей самой большой радостью. Не представляю, насколько пустой была бы моя жизнь без тебя, и, если это все, что когда-либо даст мне моя Эванджелина, этого достаточно. Я так горжусь тобой и всем, чего ты добилась. Ты уже лучший лидер, чем я когда-либо был.

Впрочем, хватит об этом. Теперь самое сложное.

Мне неприятно обременять тебя еще больше, дочь моя, но, боюсь, ничего не поделаешь. Я искал то, что могло бы помочь нам восстановить разрушенное. То, что Оракул сказала мне по секрету, может спасти всех вас. Много лет назад, когда я еще был королем, а ты была доверчивее, в нашу крепость пришел мужчина. Очаровательный, красноречивый и красивый. Этот человек покинул нашу территорию с драгоценностью, которую не имел права брать. Нужно вернуть ее, дочь. Только тогда мы сможем найти другие ключи…

Лишь тогда мы сможем восстановить Завесу.

Я уставилась на слова, расплывающиеся перед глазами, и на меня вмиг нахлынуло воспоминание. Я хорошо помнила того льстивого змея. Он ушел не только с рубином. Он забрал частичку моего сердца.

Я скомкала бумагу в руке, чувство стальной решимости охватило меня, смягчая горе своей тенью.

Теперь у меня была цель. И целью было найти Маверика Уайлдера, этого бесхребетного вороватого кретина, и вернуть то, что он у меня отнял.

Это… и еще кое-что.