Знак судьбы

Хрупкому, слабому человеку не разрешалось делать ничего, за чем не наблюдал бы кто-то другой. При таком раскладе мне придется повоевать с Домиником, чтобы добраться до поля боя.

Остановившись на кухне, я схватила яблоко и сунула его в карман. Поскольку мы не сможем развеяться, меньшее, что я могла, – предложить ей компромисс.

Я нахмурилась, открывая дверь в конюшню и ненавидя себя за то, что была здесь слабым звеном. Что все беспокоились обо мне, даже если собирались отпустить. Я заставила себя тихо выдохнуть и попыталась выплеснуть все запутанные эмоции вместе с этим выдохом.

Поразительно, но мои попытки унять смятение не удались.

– Ненавижу это, – буркнула я себе под нос.

Пока я проходила вдоль сарая, несколько лошадей уставились на меня, но я продолжала двигаться.

Хавок была в дальнем конце, как обычно. В основном для того, чтобы кто-то, кто незнаком с этой лошадью, не подумал, что она стóит потерянной конечности, когда попытается погладить ее.

Я тихо свистнула, и она высунула голову из своего стойла. Сперва ее уши были настороженно вздернуты, но как только она увидела меня, они приветливо качнулись вперед, и она тихонько заржала.

– Привет, моя красавица, – пробормотала я и, подойдя к ней, провела рукой по голове, нежно почесав ее.

Пошарив по сараю, я нашла коробку с щетками и зашла в ее стойло, плотно закрыв за собой дверь. Хавок уткнулась носом в мои руки, ища лакомства, которые я обычно приносила.

– Да, да, ты права. У меня кое-что есть. – Я вытащила яблоко из кармана, и она тут же откусила половину. Сок потек у нее изо рта на мои пальцы. Я положила оставшуюся половинку на землю и взяла щетку.

Я думала, что, может, придя сюда, найду спасение от мыслей, но методичные, знакомые движения щетки лишь заставляли мысли блуждать в голове пуще прежнего.

Все эти «что, если» безостановочно крутились в мозгу.

– Что, если все мы переживем эту войну, Хавок? Что тогда? – Я провела щеткой по спутанной гриве, осторожно распутывая колтуны. – Мне просто остаться здесь и ждать смерти? Или лучше уйти, попытаться устроить… жизнь… без него? – слова застревали комом в горле.

В сердце зарождалась ужасающая правда.

Для меня не будет никого другого. Если покину Территории Альфа и оставлю Доминика позади, я не влюблюсь больше ни в кого. Сама мысль о том, что другой мужчина будет прикасаться ко мне, целовать меня, была отвратительна до такой степени, что я прекратила чесать Хавок и прислонилась к стене.

Тошнота накатила с такой силой, что мне пришлось опустить голову и делать медленные вдохи, дабы успокоить свое буйное воображение.

– Это время еще не пришло. Черт, да мне может повезти, и я умру на поле боя, верно? Может, во время какого-нибудь героического поступка, после которого обо мне будут слагать легенды? – Я оттолкнулась от стены и вернулась к неторопливым движениям. Ведь не похоже, что тренировки могли сейчас изменить что-то. Мы так близки к битве…

Хавок обхватила меня головой за талию и притянула к своей груди, тихо заржав. Я обняла ее за шею и зарылась лицом в мягкую шерсть, когда непрошеные слезы наконец пролились. Я не хотела, чтобы кто-то увидел этот надлом во мне, потому что, несмотря на мою физическую хрупкость, все смотрели на меня как на того, кто мог совершить поворотный момент в битве.

Как на целительницу.

Центр силы.

Ту, что, как все верили, сможет восстановить Завесу.

Тяжесть того, что от меня требовали – не просто хотели, а именно требовали, – давила шаг за шагом. Я медленно соскользнула на солому, и Хавок последовала за мной, аккуратно подогнув ноги, чтобы не наступить на меня. Я свернулась калачиком на сгибе ее передних ног, ее голова и шея все еще нежно обнимали меня.

Мое тело сотрясали тихие рыдания, лицо застилали слезы.

Я не могла подвести свою семью, только не снова. Слезы хлынули еще сильнее, когда эта правда обрушилась на меня. Я подвела Джордана, и любила Би, Доминика, Уилла, Лохлина и Эванджелину так, словно они и вправду стали мне родными.

Прикусив нижнюю губу, я сдерживала рыдания, но справиться с потоком слез мне было не под силу. Мне просто нужно выбросить это из головы, – вот о чем я продолжала думать. Я должна была отпустить боль, но, когда я опустилась на колени, боль лишь усилилась до уровня горя, который я просто не могла постичь.

Мой мир словно разлетался на осколки. Все и вся, что я любила, словно разбивалось у меня на глазах, и я ничего не могла с этим поделать.

Я могла лишь продолжать дышать, терзаясь болью и мыслями.

Хавок тихо заржала, и я вцепилась в ее гриву, отчаянно пытаясь успокоиться, потому что начинала понимать, что чувствовала не только собственные горе и боль.

Ужас и печаль, бушующие во мне, принадлежали кому-то другому.

Чему-то другому.

Я закрыла глаза и заглянула в себя, следуя за связью с болью. Она тянулась, мчась от меня на высокой скорости. Перед мысленным взором промелькнула местность: деревья, река, Башня Крепости, а после я оказалась в голове чего-то другого.

Охотника. Той самки.