Знаешь, доча...

Сейчас взрослые и «умные» дяденьки и тетеньки прилагают очень много усилий, чтобы оградить детей и подростков от «нежелательного контента». Пишут законы, вводят возрастные ограничения, блокируют интернет-сайты, ретушируют изображения сисек. В общем, стараются люди, ночей не спят — думают, чего бы еще запретить.

И чо?

Мое недавнее личное наблюдение: на взрослую, довольно трэшевую, версию фильма «Гоголь. Начало» один папаша привел весь свой цыплячий выводок в возрасте от семи и чуть старше. Думаешь, их остановили на входе? Ничего подобного! Весь фильм, пока Гоголь на экране всяческие безобразия нарушал, семейка спокойно хрустела попкорном. Кто-то даже смеялся.

В общем, запрещай — не запрещай, блокируй что хочешь, а «нежелательный контент» вы везде найдете. Мы вот тоже находили…

Изображение «голой тетьки» я впервые увидел, кажется, во втором классе. Кто-то из пацанов, безнадежных раздолбаев с последних парт, которым не светили никакие университеты, притащил в школу пару «веселых картинок». Черт его знает, где он их нашел. Может, у папаши стащил. На большой перемене мы, мальчики-зайчики, отказавшись от обеда в столовой, увязались за коварным искусителем на школьный двор. И вот за углом здания, на крыльце у черного хода, я испытал еще одно эстетическое потрясение.

Я узнал, что у женщин ТАМ, оказывается, тоже есть волосы! Да чтоб мне лопнуть!

Больше ничего в тот день я разглядеть толком не успел, но и увиденного хватило, чтобы погрузиться в размышления на весь день.

С тех пор мода очень сильно изменилась…

Лето и проклятые буржуины

Но что я все о школе. Были ведь еще и каникулы!

Первое «взрослое» лето стало для меня серьезным испытанием. Раньше я никогда не разлучался с родными больше чем на два-три дня (поездка во Львов через Москву в 1979 году не считается — тогда мы ездили с отцом и тетей). А тут целых три недели и черт знает с кем!

Мне хватило нескольких часов, чтобы понять, в какую засаду я попал. Родители опоздали на распределение по отрядам, и мы с одним мальчишкой, таким же первоклашкой, попали в отряд под номером 17, хотя по возрасту нам подходил 23-й. Кто будет дружить с нами, малышами!

Помнишь, доча, как ты ревела белугой в свой первый день в загородном лагере? Всё обрывала телефон: «Заберите меня отсюда, ыыыы! Домой хочу, ааааа!». Так вот, со мной происходило то же самое, за одним исключением: мобильных телефонов не было.

Но ничего, со временем втянулся. Лагерь был большой, уютный, с милыми деревянными домиками и летним театром под крышей, в сосновой роще. Жаль только, что водоема рядом не оказалось — только река Миасс в самом узком ее течении. Зато был бассейн под открытым небом.

Мы меньше скучали по дому, когда руководство лагеря придумывало для нас разные забавы. Однажды решили провести фестиваль театральных постановок. Наш воспитатель, молодой парень лет двадцати, предложил поставить «Мальчиша-Кибальчиша», старую революционную сказку про пионера-героя, которого замучили враги*. На роль этого героя, не выдавшего буржуинам военную тайну, выбрали меня, потому что в коллективе я был самым мелким. Забыв о тоске по дому и маминым пирожкам, я всей душой отдался театру. Работали несколько дней как проклятые, пошили роскошные буржуинские костюмы, вызубрили диалоги. На наши репетиции приходили поглазеть ребята из соседних отрядов — настолько эффектно все это выглядело.

Но нас ожидал жесточайший облом.

В день генерального прогона руководство поглядело на наши костюмы и пришло в ужас: «Вы с ума сошли?!».

Спектакль запретили.

Причину я понял даже своими юными мозгами: слишком яркими оказались буржуины, увешанные крестами и имперскими аксельбантами, в пиджаках от советской школьной формы. «Вы напоминаете фашистов», — сказали нам. Воспитатель-постановщик очень расстроился.

Это был первый осознанный в моей жизни факт столкновения с цензурой*. Как выяснилось много лет спустя, далеко не последний.

Это наш с тобой секрет

Знаешь, чем мы еще развлекались в лагере?

Только не ржать!

Мы прятали «секретики»…

Дурацкое, по нынешним меркам, и даже девчачье занятие, но вставляло не по-детски.

Итак, мы находили крупные осколки бутылок (разумеется, стеклянных, ибо других в те времена еще не изобрели), выбирали красивый конфетный фантик или любую другую миниатюрную картинку, и углублялись в лесную часть лагеря. Лучше всего подходили заросли с высокой травой — так сильнее вставляло. Выкапывали маленькую ямку, выкладывали на ее дно картинку и сверху закрывали стеклом. Финальный аккорд — засыпать все это землей, но так, чтобы можно было найти и очистить.

Смысл игры состоял в том, чтобы время от времени навещать эту своеобразную «могилку» фантика, одному или с другом, счищать с нее землю и любоваться прикрытой стеклом картинкой: вот, типа, мой секрет от всего мира, «Белочка» или «Мишка на севере».