Змееловы

Эта уверенность стариков в невиновности Степана заставила врио прокурора почувствовать себя не в своей тарелке. Он говорил с родителями Азарова сухо и официально.

— Вас вызвали сюда сослуживцы сына?

— Давно уже собирались навестить его, — сказал отец. — В Ташкент все не с руки как бы, а тут решились. Степа вроде в отпуске. Хотели побыть с ним до окончания… Наше какое дело — пенсионное.

— Так вы знали?

— Откудова? — удивились старики.

— Прямо как обухом по голове… — сказала мать. — Вы уж разберитесь. Степа у нас такой заботливый, такой примерный. — Старушка не выдержала, поднесла к глазам беленький платочек в голубой горошек.

— Сдержись, Маня. — Азаров-старший тронул жену за локоть.

— У вас есть какие-нибудь факты, относящиеся к делу? — Холодайкин облокотился обеими руками на стол. Его смущало присутствие этих людей, потому что он чувствовал, что волей-неволей вступает в их жизнь как разрушитель. Он хотел еще сказать им, что все родители считают своих детей невинными ангелами, а на самом деле не знают о них ничего. И вспомнил, что эти самые слова говорила ему Седых в их споре с Рославцевой.

— Какие факты… — вздохнул старик. — Вот это к делу не пришьешь. — Он приложил руку к левой стороне груди.

35

Клинычев пришел в прокуратуру в самом конце рабочего дня. Услышав голоса в кабинете врио прокурора, он примостился на краешке стула в приемной, изредка бросая виноватый взгляд на Земфиру Илларионовну.

— У вас повестка? — спросила секретарь.

— Нет. Очень хочу поговорить с товарищем прокурором, — поспешно ответил Клинычев. — Очень нужно.

— Поздновато вы пришли. Рабочий день заканчивается.

— Подожду, может быть, примет?

Земфира Илларионовна пожала плечами.

Клинычев нервно поглядывал на стрелку стенных часов, неумолимо приближающуюся к цифре, обозначающей конец работы.

Иногда разговор за дверью прерывался, и тогда Клинычев с надеждой замирал на стуле.

Громко и неожиданно прозвенел звонок.

Земфира Илларионовна прошла в кабинет к Холодайкину и, вернувшись, бросила:

— Товарищ Холодайкин вас примет, но придется подождать.

— Очень большое спасибо. — Клинычев приложил обе руки к груди.

Ему пришлось ждать около часа, пока Холодайкин освободится. Потом врио прокурора еще долго продолжал писать, не обращая никакого внимания на присутствие Клинычева. Тот нервничал, непрестанно вытирая носовым платком вспотевший лоб и ладони.

Наконец Холодайкин обратил на него внимание:

— Клинычев, Клинычев, — укоризненно покачал головой врио прокурора, — обманули вы меня… (Леонид опустил голову.) Ведь Бутырину вы деньги давали. За икру. Отпираться будете?

— Нет, не буду.

— Оно лучше, — Алексей Владимирович поудобней устроился в кресле и приготовился слушать.

— Понимаете, сестра замуж выходит. У нас без подарка нельзя. Вот я и решил послать к свадьбе…

— К свадьбе, говорите?

— Ну да!

— Это два с половиной-то пуда икры на свадьбу?

— Совсем немного. Вы были когда-нибудь на свадьбе у нас на Кавказе?

— Не приходилось.

— Не меньше двухсот человек бывает. А то и больше.

— Возможно, — недоверчиво посмотрел на него Алексей Владимирович. — Любят, стало быть, у вас икру в Сухуми?

— Еще как!

— Ну, а деньги где взяли?

Клинычев растерянно уставился на Холодайкина, а потом тихо сказал:

— Азаров дал.

— Откуда они у него?

— Сам не знаю.

— Так-так. — Врио прокурора невольно придвинулся к столу: — И знал, для чего они тебе?

— Знал.

— А сам он не хотел купить икры?

— Нет. Говорит, и так заработает не меньше. — Клинычев вдруг осекся, поняв, что выдал себя, но Холодайкин промолчал, что-то усиленно соображая. — Вы отметьте где-нибудь. Я вам все, как было, открыл. Откуда я знал, что Бутырин браконьер? Думал, сам дома делает икру… А так бы я никогда…

— Погодите, — остановил его Алексей Владимирович, — так у вас же ни у кого нет наличных денег?

— Действительно, нету. А у Азарова есть. Выдал мне новенькими двадцатипятирублевками. Гражданин прокурор, вы примете во внимание, что я вам все рассказал?

— Добровольное признание учитывается, — уклончиво ответил врио прокурора, протянул Клинычеву листок бумаги, ручку и добавил: — Запишите подробно, когда, сколько, зачем и при каких обстоятельствах дал вам деньги Азаров. Кто-нибудь был при этом?

— Нет, не было. И еще…

— Что еще?

— Как-то к нам в экспедицию приходил человек…

— Какой человек? — заинтересовался Холодайкин.

— Ну, молодой. Моего возраста. Гридневу спрашивал.

— И все? — равнодушно произнес врио прокурора.

— Нет. Просил Азарова показать яд, змей…

— А что Азаров? Показал?

— Не знаю.

— Кто был в это время на базе?

— Мы со Степаном, то есть с гражданином Азаровым.

— Так Азаров показывал ему яд? Говорил с ним наедине?

— Не знаю. Я пошел в лес. Змей ловить.

— Ладно, запишите все в протокол. И подробней. Особенно про деньги.

Клинычев покорно стал писать, грызя кончик ручки…

— Ну что, кончили? Давайте. — Холодайкин бережно принял показания и внимательно прочел.

— Свои порядки устанавливают, — недовольно сказал Клинычев.

— Кто это?

— В экспедиции решили деньги со всех взять и вызвать адвоката из Москвы.

Алексей Владимирович усмехнулся:

— Пусть вызывают. Законом разрешается.